Палач отступил назад и без дальнейших церемоний распахнул люк.
Раздался женский крик.
Люк открылся, и Партридж упал вниз на метр; петля туго затянулась, а шея треснула четко и громко, как пистолетный выстрел.
Где-то в толпе послышался плач. Мужчины негромко заговорили. Дети захихикали. Пожилая женщина упала в обморок, и ей бросились оказывать помощь.
Но постепенно, потихоньку, толпа расходилась; повозки были загружены, товары упакованы, и люди начали уезжать. Тело Партриджа слегка качалось на ветру, и присутствующий на казне врач подтвердил, что тот мертв.
Джон Пеппер был одним из первых, кто покинул площадь.
А одним из последних был высокий человек верхом на лошади. Но Пеппер этого не видел. Ведь если б видел, то понял бы. Понял уже тогда…
* * *
Крегер некоторое время просто смотрел на маршала. И было действительно трудно сказать, был ли он просто удивлен, слегка шокирован… или же хотел, чтобы Пеппер так думал. Если он действительно что-то скрывал, то держался сдержанно и осторожно.
— Чёрного Джейка повесили десять лет назад, маршал, и сейчас он гниёт в земле. Он не разгуливает по улицам. Удивлён, что вы этого не знали.
Сидя напротив шерифа в мерцающем свете масляной лампы, Пеппер неторопливо свернул сигарету.
— Я был там, когда его повесили, шериф. Или, по крайней мере, я был там, когда
— Нет, не видел, — покачал головой Крегер.
— Тогда что, во имя всего святого, вы об этом знаете?
— Я знаю, что когда людей вешают, когда их казнят и должным образом хоронят, они не имеют привычки навещать людей по ночам. Насколько я понимаю, такое случается только в книгах.
Пеппер умел держать себя в руках. Возможно, десять лет назад он бы вскочил и дал по этой жирной морде Крегера за то, что он решил поумничать. А потом ещё приложился бы по этой свинье ботинками. И даже плюнул ему в лицо, сказав, что он — плод нечестивого союза его мамки и хлевного хряка.
Но сейчас он сохранял хладнокровие. Его лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, как мраморный бюст.
Тот, кто первым потеряет контроль в данной ситуации, проиграет.
Поэтому он спокойно продолжил:
— В то утро в Викенбурге стражники вывели осужденного с уже надвинутым на голову капюшоном. Поэтому узнать, кого именно повесили в тот день, не представляется возможным.
— Ну, маршал, я уверен, что это был не кто иной, как Партридж собственной персоной.
— И почему же вы так уверены?
Крегер облизнул губы.
— Ну, я имею в виду… Чёрт, ну это ж… Как там можно обмануть, а? Нельзя же просто приплатить кому-то, чтоб заняли твоё место?
Его логика была, конечно, неопровержима. Пеппер знал это и бесился, потому что его собственный мозг говорил то же самое. И это абсолютно противоречило тому, что подсказывало ему сердце.
Чёрт, наверно он стареет.
Может быть, эти головные боли были признаком того, что его мозг наконец-то превратился в кашу. Но Пеппер не мог с этим просто так смириться.
— Нет, вы, конечно, не можете нанять человека, который взойдёт на эшафот за вас. Это правда. — Он пожал плечами, решив немного сгладить ситуацию. Сбить Крегера с толку. — Вслух это действительно звучит, как сюжет дешёвого бульварного романа. Но что, если имел место заговор? Например, шерифа и самого Партриджа? Может, они опоили какого-то парня и повесили вместо Чёрного Джейка? Что вы на это скажете?
Маска спокойствия, которую так уверенно носил Крегер, начала трещать по швам и сползать, а то, что обнажалось, было самым интересным. Губы шерифа подёргивались, как лягушка на пламени спички.
— Ну, это же безумие! Точно один из дешёвеньких романов, — нервно рассмеялся он. — Такого просто не бывает.
— Разве?
Пеппер решил не настаивать. В конце концов, возможно, он действительно видел не Чёрного Джейка.
Возможно, это был кто-то совсем другой, и, видит Бог, ему отчаянно хотелось в это верить… но, черт побери, ведь его дурацкие предположения действительно вывели Крегера из равновесия. По крайней мере, ему так казалось.
Пеппер знал людей, он охотился за ними всю свою жизнь. И тут же понял, что задел Крегера за живое.
Но было это потому, что случилось невозможное и Черный Джейк все еще был жив, или просто потому, что наш шериф был замешан в чем-то столь же мрачном и тревожном?
Пеппер надолго задумался.
Если всю свою жизнь выслеживаешь людей, то непроизвольно начинаешь изучать поведение личности. Узнаёшь, что человек любит есть, пить, курить. Узнаёшь, какие человеку нравятся женщины — или не только женщины. И даже замечаешь, как человек ходит. Потому что все делают это немного по-разному, а истинную походку очень сложно скрыть или подделать.
А Пеппер одно время изучал Черного Джейка. Он был одним из тех, кто до последнего выслеживал Партриджа. И в этот самый момент Пеппер готов был поспорить на пятьдесят долларов золотыми, что Черный Джейк не тлеет в могиле, а прогуливается по Чимни-Флэтс.