Mr. Darcy's Diary

– Вы позволите отложить ваши восторги до следующего письма? Здесь у меня уже не осталось для них подобающего места.

Я увидел, что всё это стало забавлять Элизабет и, чтобы скрыть улыбку, она склонилась над своим рукоделием. Немного нужно было, чтобы вызвать её улыбку, и это становилось очень заразительным. Невольно, я и сам чуть не засмеялся.

Кэролайн, однако, не оставляла своих надежд втянуть меня в разговор.

– Скажите, вы ей всегда пишете такие восхитительные длинные письма, мистер Дарси?

– Да, они довольно пространные, – избежать разговора было невозможно, – но насколько они восхитительны, не мне судить.

– Мне кажется само собой разумеющимся, что человек, который способен с легкостью написать длинное письмо, не может написать его плохо, – сказала она.

– Для Дарси это не комплимент, Кэролайн, – вмешался ее брат, – письма даются ему не так–то легко. Слишком уж он старается все время выискивать четырехсложные словечки, не правда ли, Дарси?

– Стиль моих писем, разумеется, отличается от твоего, – согласился я.

– В моей голове мысли проносятся так стремительно, что я не успеваю их выразить. Оттого–то мои письма иной раз не доносят никаких мыслей до тех, кому они адресованы, – признался Бингли.

– Ваша скромность, мистер Бингли, – сказала Элизабет, отложив своё шитьё, – разоружила бы любого вашего критика.

– Нет ничего более обманчивого, чем показная скромность, – возразил я, засмеявшись над признанием Бингли. Но где–то в глубине души меня огорчило, что она хвалит его. – Под ней часто скрывается равнодушие к посторонним мнениям, а иногда и замаскированная похвальба.

– Чем же ты назовешь мое смиренное суждение? – заинтересовался Бингли.

– Разумеется, замаскированной похвальбой, – заулыбался я. – Ведь в глубине души ты гордишься недостатками своих писем. Ты считаешь, что их порождает быстрота мысли и небрежность исполнения – свойства хоть и не похвальные, но все же не лишенные привлекательности. Способность делать что–либо быстро всегда высоко ценится её обладателем, зачастую независимо от качества исполнения. Сегодня утром ты ведь хотел представить себя в самом выгодном свете, заявив миссис Беннет, что не задержался бы в Незерфилде и пяти минут, если бы тебе вздумалось его покинуть. По существу же, что похвального в поспешности, из–за которой важные дела могут остаться незаконченными и от которой никакого проку нет ни тебе самому, ни кому–либо другому? И если бы в тот момент, когда ты вскакивал бы на коня, поблизости нашелся друг, который сказал бы: «Бингли, а не лучше ли вам на недельку задержаться?» – быть может, ты так бы и поступил и никуда не поехал – другими словами, застрял бы еще на целый месяц.

– Вы только доказали, – засмеялась и Элизабет, – что мистер Бингли несправедлив сам к себе. И превознесли его больше, чем это сделал он сам.

– Мне приятно, что вы обращаете слова моего друга в похвалу мягкости моего характера, – сказал Бингли. – Но боюсь, ваше толкование его слов прямо противоположно мысли, которую вкладывал в них Дарси. Он–то, разумеется, думает, что при таких обстоятельствах для меня лучше всего было бы наотрез отказаться и ускакать как можно быстрее.

Я улыбался, но по непонятной мне причине радости не чувствовал. Хотя был уверен, что отношусь к Бингли очень хорошо, и мне приятно, когда другие люди ценят его также, как и я.

– Но Дарси одобрил бы меня, если бы в указанных обстоятельствах, я отказался и уехал бы, – добавил он.

– Разве мистер Дарси находит, что опрометчивость вашего первоначального решения искупалась бы упрямством, с которым вы его выполнили? – подзадорила его Элизабет.

– Честное слово, мне трудно вам объяснить, в чем тут дело. Пусть лучше Дарси говорит за себя.

Я отложил перо – письмо было забыто.

– Вы хотите, чтобы я защищал мнение, которое мне приписываете, но которого я не высказывал, – мне тоже стало весело.

– А разве вы не видите заслуги в готовности легко уступить настояниям друга? – продолжала настаивать Элизабет.

Против моей воли она втянула меня в спор.

– Неразумная уступка не сделала бы чести умственным способностям обоих, – возразил я.

– Мне кажется, мистер Дарси, вы недооцениваете влияние дружбы или привязанности.

Я видел, что разговор раздражал Кэролайн, но сам я получал удовольствие от нашего спора.

– А не следует ли нам, прежде чем обсуждать вопрос дальше, точнее определить значительность просьбы, так же как и степень близости между друзьями? – обратился я к Элизабет.

– Совершенно необходимо! – воскликнул Бингли. – Давайте условимся обо всех мелочах, не забывая даже о росте и силе друзей, – это, мисс Беннет, может иметь гораздо большее значение, чем кажется на первый взгляд. Поверьте, если бы Дарси не выглядел по сравнению со мной таким верзилой, я бы с ним меньше считался. При известных обстоятельствах и в определенных местах он, признаюсь, заставляет себя бояться, особенно в собственном доме и когда ему нечего делать в воскресный вечер.

Я продолжал улыбаться, но в душе был уязвлен. Я чувствовал, что в словах Бингли была доля истины, но не хотел, чтобы с этим согласилась Элизабет.