Можно тебя навсегда

Каждый день покупал или заказывал фрукты. Поначалу Женя мужественно крепилась, не покушалась на соседские яблоки, но после обстоятельной беседы начала трескать витамины со скоростью промышленного пылесоса.

Когда Богдан видел Женю, с хрустом откусывающую красный бок яблока, он вспоминал сшитого Кроша. Мысленно рисовал рыжей соседке голубые шуршащие уши и пытался скрыть смех.

Однажды не выдержал, ляпнул, ставя пакет с яблоками на общий стол:

– Лопай, Крош!

– Крош? – Женя, вместо того чтобы обидеться, засмеялась. – Почему Крош?

– Не знаю, – Богдан пожал плечами. – На Лосяша не похожа, а кто там ещё есть?

– Крош так Крош, – она помыла яблоко и тут же откусила. – Хоть горшком назови, только яблоками угощай. Видишь, какое пузо яблоками наела? – она похлопала себя по круглому, не слишком большому для её срока животу.

– Я думал, ты арбуз проглотила, – Богдан почесал затылок, якобы с удивлением глядя на Женю.

– Не, – она откусила яблоко ещё раз, натянула футболку и прокомментировала: – Максимум дыню-колхозницу.

– Действительно, – согласился Богдан с улыбкой.

Женя нравилась Богдану. Не как женщина, боже упаси чувствовать что-то в отношении чужой беременной! Как человек, соседка, девушка. Он никогда не спрашивал, почему она осталась одна в положении. Где отец ребёнка? Почему не общается с родителями? Никого не обрадует новость, что дочь рожает одна, но, чёрт возьми, дочерью она быть не перестаёт, а тот, кто родится – внуком.

Богдан знал, Женя работает товароведом в маленьком книжном магазине. Неперспективная должность и зарплата, но образованием и опытом похвастаться она не могла, до этого работала продавцом в Подмосковье, в родном городке. Два года назад перебралась в Москву, ухаживать за слёгшей бабушкой, от которой и получила квартиру в наследство. Бабушка долго не протянула, Женя осталась в Москве, устроилась в книжный, доросла аж до товароведа – можно сказать, совершила карьерный скачок.

Сейчас, в преддверии рождения ребёнка, Женя обучилась бухгалтерскому учёту, а пронырливая Ёлка Емельянова подсуетилась и нашла парочку нетрудных клиентов, не тянущих «полноценного бухгалтера».

Ещё у Жени было хобби. Она шила. В общем-то, как понял Богдан, сшить она могла что угодно, иногда делала это на заказ. Штаны для байкеров, комбинезоны для парашютистов, чехлы в автомобили, сарафаны для дам, которые сами решают, где у них талия. Главная страсть Жени – пэчворк – лоскутное шитьё. Название техники Богдан узнал, естественно, от самой мастерицы. До этого он не то что названия не ведал, изделий, сшитых в подобной технике, не видел.

Одним словом, знал то, что на поверхности, не углубляясь в личное. Женя платила ему тем же. Личных, неудобных вопросов не задавала, не в своё дело не лезла. Скорее всего, она знала о гибели Яны и Аришки – с Ёлкой Женя общалась тесно, а о трагедии Усманова не слышал только ленивый из их студенческой компании, – но держала язык за зубами.

Сильно с арендодательницей Богдан не сближался, при этом симпатии в отношении Крош он не скрывал.

И сейчас эта Крош шла по темнеющему двору, вдоль детской площадки, неся объёмный пакет из продуктового магазина в одной руке, портфель с ноутбуком в другой, а на шее болталась сумка с очередными лоскутками, которые ей носили щедрые товарки.

– Лиза, прости, – Богдан обернулся в сторону Жени, открыл машину и пригласил Лизу в салон. – Подожди меня.

– Хорошо, – Лиза обворожительно улыбнулась, не сводя при этом взгляда с бредущей Жени, при виде которой её кавалер встрепенулся.

Женя, почувствовав пристальный взгляд, посмотрела в их сторону, взмахнула рукой, приветствуя Богдана.

– Я вчера был в магазине, – негромко отчитал он Женю, забирая пакет с эмблемой сетевых супермаркетов. – Чего снова набрала?

– Курица была по акции, – буркнула Женя, переводя ошарашенный взгляд с Богдана на Лизу и обратно. Богдан тоже посмотрел на стоящую в светлом плаще женщину.

Лиза и не подумала садиться в машину, она стояла у открытой двери, целенаправленно обозначая своё присутствие в жизни и автомобиле Богдана. Прищурившись, она оглядывала Крош со смесью интереса и недоумения.

Богдан бегло посмотрел на Женю, за месяц он привык к внешнему виду, не обращал внимания на то, как она выглядит. Беременная и беременная, ничего особенного ни в положении, ни в самой внешности Крош он не видел.

Всё те же рыжие, вьющиеся волосы, невысокий рост, небольшая отёчность на лице, свойственная почти всем беременным. Ладная, с учётом положения, в длинной куртке, уже не способной скрыть живот. Кукольный нос на кругловатом лице с симпатичными ямочками на щеках.

Если поставить рядом Женю и Лизу, Лиза несомненно выиграет. Внешностью, статью, подачей, тем, что не носит чужого ребёнка. Вот только Богдан не мог поставить их рядом. Женя – это Женя. Крош, трескающая яблоки, строчащая в каждую свободную минуту на швейной машинке. А Лиза – это Лиза. Женщина, с которой он собирается заняться сексом, потому что ему необходимо кого-то трахать.