Можно ли защитить Западную Европу

Но, не говоря уже о физической и духовной уязвимости людей Запада, разнообразие их языков, обычаев и образа жизни – все это делает невероятно трудным руководство войсками западноевропейских союзов. Груз тысячелетних традиций и обычаев сковывает тело и мозг такого составного организма вооруженных сил и создает невероятные трудности для полководцев, несущих за них ответственность. В такой пестрой коалиции невозможно устранить влияние отдельных правительств. На примере ООН, ее Совета безопасности и медлительности, с которой оказывалась на деле военная помощь Южной Корее (к США это не относится), мы можем представить себе, как будет функционировать этот аппарат.

Быть командующим такой коалиционной армией, значит, поистине идти по тернистому пути. У восточного блока все это значительно проще и потому надежнее.

Если мы позволим себе, опираясь на скудные сведения, проникающие из Фонтенбло, сделать выводы относительно стратегии западных держав в случае войны, то они будут находиться в полном соответствии с той картиной духовного склада западноевропейского населения, которую мы только что набросали.

Говорят только об обороне. И это понятно, так как Западная Европа в стратегическом отношении находится в обороне против Востока. В таком же положении стратегической обороны против Востока, в каком сейчас оказалась вся Западная Европа, в течение столетий находилась Германия. Западная Европа, независимо от того, хочет она этого или нет, должна взять на себя ту роль защитника, которую играла по отношению к Востоку Германия и бывшая Дунайская монархия. Здесь как будто все в порядке. Однако дело состоит в том, как понимать эту стратегическую оборону и как ее организовать. То, что доносится из Фонтенбло, отнюдь не обнадеживает.

Там, особенно во французских кругах, говорят, что хотят сперва сделать самое важное, а самое важное – это оборона. Поэтому стремятся найти такую форму организации армии, которая больше всего подходит для обороны. Следовательно, становятся на точку зрения организации обороны путем создания оборонительных рубежей, как это было у французов перед 1939 г. с их «Линией Мажино». Новая «линия» должна проходить по Рейну. Хотят защищать пространство между Альпами и Северным морем протяженностью в тысячу километров. Для выполнения этой задач» имеются двенадцать дивизий, число которых со временем можно будет увеличить в лучшем случае до двадцати. Нет никакого сомнения, что с наличными силами или с теми, которые надеются создать, эта задача невыполнима, даже если войска, как предполагают французы, будут хорошо оснащены противотанковым оружием, зенитной артиллерией и транспортными средствами повышенной проходимости. Положение ничуть не улучшится, если «линия» будет перенесена на Эльбу или в Пиренеи. Эльба на всем протяжении, кроме маленького отрезка в нижнем течении, находится у Советов, а не у западных держав; она течет не с юга на север, как это необходимо для организации обороны, а с юго-востока на северо-запад. Агрессору с Востока нет необходимости форсировать ее для достижения своих целей; он может наступать вдоль реки. Что же касается Пиренеев, то для обороны на этой линии пришлось бы пожертвовать всей Западной Европой, за исключением Испании и Португалии.

Такую стратегию обороны нельзя назвать иначе как стратегией слабости. Она заранее обречена на неудачу.

Пусть западноевропейцы довольствуются такой филантропической мозговой акробатикой. Мы, немцы, во всяком случае не придаем никакой ценности подобному способу нашей «защиты».

Впрочем, до сих пор еще ничего не сделано, чтобы эти рубежи, хотя бы один из них, стали обороноспособными, если не считать смехотворных и вызвавших беспокойство населения случаев подготовки к взрыву мостов. Приготовления, которые проведены до сих пор, можно назвать скорее мерами для того, чтобы замедлить продвижение преследователя, чем серьезными оборонными мероприятиями. Они не отражают непоколебимой решимости устоять и разбить врага.

Стратегия, которую избрали для обороны Европы, нам не нравится. Разумеется, эта стратегия зависит от инструмента, который она получит в свое распоряжение.

V. ЗНАЧЕНИЕ КОАЛИЦИЙ

1. Европейский союз

Учитывая наводящее на размышления соотношение сил, несколько западноевропейских государств объединились в Европейский союз. Западная Германия вошла в этот союз в качестве «присоединившегося члена» летом этого года.

Равноправие, необходимое для успеха этого дела, по формальным соображениям на Германию не распространилось. Она имеет право только выслушивать решения, от которых зависит ее судьба. Упомянутые выше нейтральные государства не все входят в этот союз.

Военная мощь Европейского союза пока еще ничтожна. Бельгия, вероятно, могла бы в большей степени содействовать усилению этой мощи, чем это было до сих пор. Силы Голландии напряжены до предела в связи с ее конфликтом в Индонезии.