Можешь мне присниться? (ЛП)

Ты не представляешь, как ненавистно мне находиться здесь взаперти. Знаешь, чего бы мне хотелось? Улизнуть с тобой в комнату криков и вопить, вопить, как чокнутая до потери голоса. И чтобы нас никто не беспокоил, и не мешал нам. Я чувствую, что испортила вечер Эстер и тебе, но обещаю когда-нибудь возместить это.

— Ну что, закончила? – спрашивает Ньевес, снова подходя к дочери.

— Нет еще, подожди секунду.

Близость матери тревожит Палому, и девушка прикрывает экран мобильника рукой, чтобы мать ничего не увидела. Она быстро отправляет сообщение и тут же пишет второе и последнее, уже гораздо короче первого.

Доброго вечера! Я так люблю тебя. Очень-очень сильно люблю.

Палома не успевает дописать сообщение и отправить его – сильная боль снова пронзает голову. Девушка роняет телефон на кровать и на секунду сжимает ладонями виски.

— Что с тобой?

— Ничего, я в порядке, мама.

— Не ври мне! У тебя болит голова?

— Нет... просто кольнуло немножко. Я в полном порядке.

Именно в тот момент, когда боль отступает, и Палома собирается потянуться за телефоном, чтобы завершить начатое, мать с удивлением просматривает готовое к отправке сообщение. Ей не удается разглядеть адресата, зато она отлично видит часть текста.

— А это еще что такое? Кого это ты любишь? Палома, что означает это послание?

— Тебе-то какая разница? Это тебя не касается, – отвечает девушка, пряча телефон под подушку.

— Не смей так со мной разговаривать! – сердито прикрикивает на дочь не на шутку разгневанная Ньевес. – Зачем ты написала кому-то, что любишь его?

— Это – мое дело, и только мое!

— Не ори на меня, Палома!

— А ты не лезь в мои дела! – еще громче кричит Палома.

Этот крик вызывает новый приступ резкой боли в затылке. Девушке становится плохо.

— Я – твоя мать, и имею право знать о таких вещах, – уже тише говорит мать, немного успокоившись. – Кто этот парень?

— Я не хочу ничего говорить тебе, ты закатишь скандал.

— Нет, я не буду ругаться.

— Еще как будешь! Тебе этого не понять!

— Милая, будучи подростками, мы все думали, что влюблены, но то чувство было таким непонятным, запутанным. Настоящая любовь – для ребят постарше, а тебе всего пятнадцать.

— Я уже не ребенок, и расчудесно могу влюбиться.

— Ты сама не понимаешь, что мелешь. О, господи! Если об этом узнает отец, он устроит такую бучу! Кто этот парень?

— Этого я не скажу, даже не подумаю!

— Надеюсь, он не из этих интернетных пройдох? Он намного взрослее?

— Мама, перестань! У меня болит голова!

— Так и есть! Ты целый день сидишь перед компьютером. А ведь отец меня предупреждал – подумать только! А-то, как дура набитая, думала, что ты готовила уроки. Ты что ударилась в любовь с интернетными?

— Это не твое дело!

— Ради бога, скажи мне, кто он. Я должна знать.

— Нет!

— Нам с отцом необходимо знать для твоего же блага, кто!..

— Хватит, мама! Забудь! – кричит девушка, обрывая мать на полуслове. – У меня разламывается голова!

— Тогда ответь мне, в кого ты, по-твоему, влюбилась!

— Отстань! Я все равно не скажу!

— Я не уйду отсюда, пока не узнаю. Это все ради тебя, неужели ты не понимаешь?

— Это ты не понимаешь, что вас с отцом это не касается. Это не ваше дело! Это моя жизнь, а вы с отцом постоянно лезете в нее.

— Потому что нам это важно!

— Вранье! Я тебя ненавижу!

— Не говори так!

— Это правда! Ты не даешь мне даже вздохнуть!

— Хватит, Палома! Скажи сейчас же, кто этот парень!

— Это не парень! – вне себя кричит Палома, швыряя подушку на пол. – Это девушка, и она не так давно ушла отсюда!

Глава 30

Этой майской ночью Валенсия изумительно прекрасна под звездным покрывалом, окутывающим ослепительно сверкающую луну. Перед тем как вернуться в номер, Рауль прогуливается по дорожке вдоль старого, осушенного русла реки Турия.

Во время прогулки Рауль часто вспоминал Венди. Девчонке нужен кто-то, кто поддержит ее, будет с ней ласков и нежен. Во время ужина он, пожалуй, перегнул палку. Было бы лучше просто выслушать ее, а не разглагольствовать самому, раздавая советы. Ну да, просто слушать ее рассказ. Они только что познакомились, а он уже по уши влез в ее жизнь, но ведь он видел в ней свое отражение – девушка была его точной копией.

Парень и сам прошел через подобные злоключения, считая, что его никто не понимает. У него тоже ничего не получалось, и он замкнулся в себе, сетуя на свою несчастную долю, неудачи и невезение, но некий голос подбодрил его, сказав, что жизнь – это череда черно-белых полос, и все устаканилось. Рауль понял, что каждому этапу жизни нужно противостоять непременно с решимостью и желанием идти вперед, прикладывая к этому все силы.