Можешь мне присниться? (ЛП)

— Мне было очень приятно разговаривать с тобой в эти дни, и, как я уже сказал, ты мне нравишься. Поэтому я и хотел… подарить тебе это. Я нашел его в Театре Сервантеса в Алькала-де-Энарес. С тех пор он приносит мне удачу. [прим: Алькала-де-Энарес – город, в котором родился Сервантес, в нем находится театр комедии, носящий его имя]

— Это твой амулет?

— Да, талисман. Я всегда ношу его с собой на экзамены.

— Но… я не могу принять твой подарок.

— Можешь, я хочу, чтобы он был твоим.

— Но этот амулет нечто особенное для тебя.

— Думаю, ты тоже становишься для меня чем-то особенным, – признается Феликс, снова поправляя очки и опуская взгляд.

Услышав признание одноклассника, Эстер краснеет от смущения. Девушка постепенно понимает, что этот парень необычный, не такой как все.

— Хорошо, я приму твой подарок. Посмотрим, может, и мне этот гномик принесет удачу на экзаменах. Но, если твои оценки станут ниже… я его тебе верну.

— Не станут, я не могу допустить этого.

— Не будь таким одержимым.

— Не волнуйся, я уже привык жить с такой нагрузкой.

— Я бы так не смогла, точно умерла бы.

— У каждого человека на всё есть свой предел. Самое главное перешагнуть через этот барьер, поднять планку и суметь преодолеть ее.

Не похоже, чтобы так говорил шестнадцатилетний паренек. Феликс по годам остается подростком,

но говорит как взрослый.

— А я по-прежнему считаю, что не смогла бы заставить себя так учиться. Мне трудно получить

более-менее достойные оценки, а если бы мне пришлось на каждом экзамене получать десятку, то… Ну и обуза!

— Начиная с этой минуты, гномик будет помогать тебе.

— Помощь по всем предметам не помешает! Особенно по математике.

— У тебя проблемы с математикой?

— Шутишь? Да у меня от нее психическая травма. Я едва справляюсь с этой злосчастной

математикой.

— Если хочешь, я могу попытаться помочь тебе с ней.

Он говорит о свидании? Нет, точно нет. Этот парень не похож на типа, который хочет устроить

свидание, приведя ее к себе домой под видом учебы. Если он говорит, что хочет помочь с математикой, значит, они будут решать задачи, как с Бруно. Бруно… Он уже предлагал ей то же самое, что сейчас предложил Феликс, но она должна перевернуть страницу ее истории с другом. Находясь с Бруно наедине, они могли бы совершить ошибку или почувствовать себя так неловко, что и на шаг не продвинулись бы вперед, а ведь экзамен уже на следующей неделе.

— Хорошо, если тебе удобно, мы можем остаться у меня дома. Родителей до вечера не будет, и мы

сможем спокойно позаниматься.

— Отлично. Вот только… я не знаю, где ты живешь.

Улыбнувшись, Эстер называет адрес. Парень забивает его в свой мобильник и сверятся в гугле,

сколько времени идти до ее дома. Выясняется, что меньше получаса.

— Сегодня в пять тебе удобно?

— Отлично.

— Надеюсь, я не отниму у тебя много времени, а то, неровен час, помогая мне, ты навредишь себе.

— Не парься, помогая тебе, я и сам лишний раз все повторю.

— Ну ладно.

— Все нормально.

Ребята молча смотрят друг на друга. У Эстер возникают какие-то новые ощущения, новые чувства.

Ее привлекает этот одинокий и очень умный паренек. Она уже и так восхищалась им, а теперь он ей нравится. А вдруг Феликс является определенно ее парнем?

Этого Эстер не знает, но надеется в скором будущем на удачу. Ей хочется прожить прекрасный

любовный роман, полный незабываемых моментов, но сначала она должна окончательно разлюбить другого.

Глава 11

Элизабет подходит к тихому уголку школьного дворика, где собираются “непонятые”, буквально следом за Эстер. Она садится между Мери и Бруно и, прежде чем начать говорить, набирает в грудь побольше воздуха. Она умылась в туалете, и теперь ее лицо влажно от воды. Элизабет очень плохо, ее едва не вырвало. Так непросто вернуться и снова предстать перед бывшими друзьями. Она много раз повторяла перед зеркалом одно и то же, прежде чем войти в директорский кабинет.

“Это ты, ты, ты...” – твердила она.

Все сосредоточенно ждут, что скажет им Элизабет. Ситуация крайне неловкая, можно даже сказать, сюрреалистичная. Ребята молча смотрят на бывшую подругу. Они сообща решили не попрекать ее прошлым или чем-то еще, а подождать – пусть Эли выскажется первой. Наконец, девушка решилась. Она постукивает пальцами, словно отмечая предстоящий ей путь, и начинает говорить.

— Спасибо всем за то, что не разбежались, а сидите здесь со мной. После всего, что я натворила, особенно с вами, – Эли указывает взглядом на Рауля и Валерию, – я поняла бы ваш отказ, и поэтому сразу хочу извиниться перед вами. Простите, я сожалею о случившемся. Правда... мне очень жаль... Вы даже не представляете... насколько.

Элизабет полностью сломлена, слезы мешают ей говорить, и она закрывает лицо руками. Остальные смотрят на нее, не зная, что предпринять. Никто из ребят не двигается с места, молча наблюдая за девушкой, пока Эстер не встает со своего места и не садится перед Эли. Она нежно гладит ее по длинным, черным как смоль, волосам, ласково приговаривая в утешение: