Можешь мне присниться? (ЛП)

— Бруно? Мне? Конечно, нет. Я же тебе уже сказала.

— Это правда, Эстер? Мне очень важно знать о том, что ты к нему чувствуешь.

— Я говорю тебе чистую правду.

— Если Бруно тебе нравится, то я ничего не должна делать.

Разговор снова принимает неловкий оборот для обеих. Альба не может избавиться от подозрений,

а Эстер сначала опростоволосилась с Бруно, а теперь врет подруге.

— Он мой друг. Только близкий друг. Не думай больше об этом. Уверяю тебя, что между мной и

Бруно только дружба, и так будет всегда.

Два с половиной месяца спустя неуверенность Альбы уменьшилась. Она любит Бруно и доверяет

подруге. История ее любви соединилась с другой, и девушка не помнит ни одного мгновения жизни, когда она была бы более счастливой. Альба закрывает глаза и улыбается. Она далека от того, что в реальной жизни все обстоит совсем иначе, и что история ее любви прикреплена к другой слишком тонкими булавками.

Четверг

Глава 7

— Ну что, готова?

— Да, секундочку! Уже выхожу.

Валерия бежит на кухню, по пути допивая из кружки кола-као, и целует мать на прощание.

— А меня? – спрашивает Эрнесто, хмуря лоб.

Девушка прищелкивает языком и чмокает мужа матери в щеку. Она еще не привыкла видеть его здесь по утрам и уж тем более целовать на прощание. Вал хватает рюкзак и, повесив его на спину, пулей вылетает из дома, стремительно сбегает вниз по лестнице и открывает дверь подъезда. Рауль уже тут как тут. На нем желтая толстовка и темно-голубые джинсы. Парень улыбается ей. Какой же он все-таки красавчик. Вот Рауля ей нравится целовать – девушка и целует его, приподнявшись на цыпочки в своих розовых кедах “Converse” и обхватив парня руками за шею.

Пара направляется к школе. На дворе солнечное утро, и на ярко-синем небе видно лишь одно белоснежное облачко.

— Поздравляю! – радостно говорит Валерия, крепко обнимая Рауля за талию.

— С чем? День рождения у меня не сегодня.

— Поздравления из-за фильма. Ты же должен ехать, и поезд у тебя сегодня!

— А, из-за этого! Спасибо.

Оба в один голос говорят о невероятности того, что фильм “Ириски” стал финалистом конкурса в Валенсии. Следов вчерашнего спора нет и в помине. Тень Сесара испарилась, несмотря на то, что оба думали о нем весь вечер, но по-разному. До конца назначенного самим Сесаром срока покорения девичьего сердца остается четыре дня.

— Мне так хотелось бы быть с тобой, когда тебе вручат премию.

— Мне тоже, но я не уверен, что выиграю.

— Выиграешь как миленький! Фильм гениальный.

— Мои шансы пятьдесят на пятьдесят, как и у другого финалиста.

— Ты так и не знаешь, кто он?

— Нет, мне ничего не сказали.

Рауля снедает любопытство – ему чертовски интересно знать, о чем будет другой фильм, с которым он будет бороться за премию. Парень убежден в том, что победить будет не так просто и легко, как считает Валерия. Этот фестиваль один из самых престижных, и его соперник будет крепким орешком, не сразу разгрызешь.

— А ты уже знаешь, что будешь делать с премиальными тремя тысячами евро?

— Приглашу тебя на ужин.

— Вау! Ты поведешь меня в какое-нибудь дорогое местечко.

— А еще я подарю тебе красные розы.

— Правда?

— И накуплю тебе конфет.

— Серьезно? Из белого шоколада?

— Из белого и из черного.

— Из черного тоже? Мои любимые конфеты, которые я обожаю! – восклицает девушка, покусывая губы. – Тогда членам жюри лучше присудить первую премию тебе!

Список вещей, которые Рауль купит на три тысячи евро за фильм-победитель, продолжает расти, чередуясь с поцелуями и улыбками, хотя Валерия, не задумываясь, променяла бы все эти подарки на то, чтобы быть в ту минуту рядом с Раулем, хотя и понимает, что это невозможно, потому что организаторы прислали только один билет и одно приглашение на церемонию награждения.

— Слушай, а это, часом не твоя сестра? – вдруг спрашивает Рауль, указывая на рыжеволосую девушку, идущую перед ними.

— Мери мне не сестра.

— Твоя мама и ее отец женаты.

— Все равно, какая разница?

За последние недели их многолетняя крепкая дружба развалилась. Мелкие стычки, недопонимание и нелепые недоразумения, до крайности доведенное противостояние привели к тому, что девушки причиняли друг другу боль... так что теперь обе предпочитали разойтись в разные стороны и идти каждая своим путем.

— Когда вы перестанете дуться и помиритесь?

— Я не злюсь на нее, думаю, что и она не злится на меня.

— Тогда почему с тех пор, как вы стали сестрами, между вами такое напряжение?