Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

Как мы увидим, во время быстрого сна глаза стремительно мечутся туда-сюда, а волновая активность мозга сильно возрастает – почти как при бодрствовании, – и именно в этой стадии сна мы чаще всего видим сновидения. Взрослые за ночь проходят все эти стадии одну за другой, как правило, по четыре-пять циклов, причем большая часть глубокого медленного сна (третья стадия) приходится на первую половину ночи, а большая часть быстрого сна – на вторую.

С возрастом соотношение стадий сна меняется. Новорожденные примерно половину всего времени во сне проводят в фазе быстрого сна, а у взрослых этот показатель составляет 15–25 %, постепенно уменьшаясь к старости. Доля третьей стадии сна тоже уменьшается, составляя примерно 15–25 % от всего времени сна у взрослых и немного снижаясь в пожилом возрасте, – обычно она замещается второй и первой фазами. По мере старения увеличивается и количество краткосрочных пробуждений по ночам. Как вы увидите, сложная система нервных центров головного мозга, нейронных контуров и нейромедиаторов управляет этим биологическим процессом, контролируя начало и завершение сна, а также переключение между медленным и быстрым сном.

Есть еще два процесса, которые важно понять, поскольку они контролируют желание спать. Первый из них называется механизмом гомеостаза.

Как всем известно, чем дольше мы бодрствуем, тем больше нам хочется спать. По мере бодрствования уровень определенных нейромедиаторов, способствующих сну, увеличивается, способствуя наступлению сонливости и начала сна. Второй важной силой являются наши циркадные часы, как мы с вами еще убедимся.

Внутри нас сидит «хранитель времени» – внутренние часы, которые согласовывают неврологические и физиологические функции нашего организма с внешним миром. По мере приближения глубокой ночи эти часы оказывают все большее влияние, принуждая нас ко сну, в то время как днем добавляют нам бодрости.

Чаще всего эти два механизма – циркадные ритмы и гомеостаз – работают синхронно друг с другом, помогая нам высыпаться по ночам и чувствовать себя бодрыми днем. Во всяком случае, так происходит, когда оба механизма работают исправно.

* * *

Далее я опишу пациентов, с которыми мне доводилось иметь дело на протяжении многих лет работы в Центре расстройств сна в больнице Гая и в больнице Лондон Бридж. Мне невероятно посчастливилось знать этих людей и получить представление о расстройствах их сна и жизни. Что касается остальных, то мне предоставлялась возможность более глубоко погрузиться в их мир, встретиться с ними и их родными у них дома, за стенами клиники, где у нас было больше времени для неторопливых бесед. Они все дали согласие на описание своих случаев и оказывали активное содействие в написании книги, чтобы обеспечить точность и достоверность приводимой информации. Изменены только имена, отмеченные звездочкой.

Все эти пациенты демонстрируют своими примерами основополагающее значение сна в нашей жизни. Как метко сказал невролог Оливер Сакс: «Исследуя болезнь, мы набираемся мудрости об анатомии, физиологии и биологии. Исследуя человека с болезнью, мы набираемся мудрости о жизни».

1. Время по Гринвичу

Если вы когда-либо совершали длительный перелет через несколько часовых поясов, то хорошо знаете, как нарушается суточный ритм жизни из-за разницы во времени. Появляется ощущение, что что-то не в порядке: вы заторможены и оторваны от своего окружения; яркое солнце в месте назначения никак не соответствует вашему желанию улечься в кровать. Вам тошно от того, что приходится бодрствовать, в то время как каждая клеточка вашего тела жаждет сна, или оказываетесь в абсурдной ситуации, когда на часах два ночи, мир вокруг погрузился в забытье, а вы не спите и думаете только о завтраке. К счастью, организм вскоре приспосабливается, и уже через пару дней вы снова оказываетесь в гармонии с жизнью вокруг. Представьте же теперь, что вы чувствуете себя так все время, что это ваша повседневная жизнь и никакой надежды на избавление нет.

Впервые я повстречал Винсента и его мать по имени Далия в больнице Гая. Пациенту было шестнадцать лет, а эта клиника специально предназначена для подростков, прежде наблюдавшихся в связи с расстройствами сна в детских больницах и теперь переходящих во взрослый мир. Как правило, там полно детей с нарколепсией или тяжелыми формами сомнамбулизма. Винсент же – не совсем типичный подросток в этом плане, да и во всех остальных тоже. Он застенчивый и замкнутый, не особо высокий, но коренастый и хорошо сложенный. Как я узнал, это было следствием его увлечения боксом. Далия же, напротив, жизнерадостная и очень общительная. Будучи родом из Южной Америки, она свободно говорит по-английски, хоть и с сильным акцентом, а слова вылетают, словно пулеметные очереди. Большую часть консультации Винсент сидит тихо, а Далия рассказывает мне историю последних нескольких лет, прерываясь, лишь когда его недовольство вырывается наружу. Когда он все-таки начинает говорить, то делает это медленно и нерешительно, а порой ему и вовсе сложно найти нужные слова.