Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

В мозге людей с этими заболеваниями, если рассмотреть его под микроскопом, наблюдаются скопления белка под названием альфа-синуклеин. Когда он откладывается в базальных ядрах – глубоко расположенной области мозга, играющей первостепенную роль в контроле движений, – это приводит к появлению хорошо знакомых нам явных симптомов болезни Паркинсона, таких как тремор, заторможенность движений и проблемы с ходьбой. Вместе с тем исследователи мозга людей с болезнью Паркинсона обнаружили, что эти белковые отложения есть и в других участках нервной системы. В том числе в нерве, отвечающем за восприятие запаха – так называемой обонятельной луковице, – и в нервах, ведущих к кишечнику и кровеносным сосудам. Самое же главное, эти отложения были обнаружены и в стволе мозга – области, ответственной за наступление паралича при БДГ-сне. Причем такие изменения наблюдаются у людей за годы или даже десятилетия до развития болезни Паркинсона или других дегенеративных заболеваний мозга. Таким образом, совершенно логично, что у некоторых людей на ранних стадиях болезни Паркинсона и деменции с тельцами Леви будет развиваться РПБДГ.

В соответствии с расположением отложений альфа-синуклеина в нервной системе другие симптомы, на которые люди частенько жалуются за годы до развития болезни Паркинсона, включают в себя потерю обоняния, сильные запоры, проблемы с мочевым пузырем и кровяным давлением.

Разумеется, далеко не у всех, у кого обнаружилось РПБДГ, обязательно разовьются болезнь Паркинсона и другие заболевания мозга, а потеря обоняния и запоры являются невероятно распространенными симптомами. Однако если мы можем использовать эти расстройства для предсказания повышенного риска развития болезни Паркинсона, то это предоставляет нам уникальную возможность. Хотя в настоящее время и нет лекарств, способных вылечить или хотя бы замедлить развитие этих заболеваний мозга, активно проводятся клинические испытания. И если лекарства все-таки появятся, то будет логично назначать их людям с повышенным риском развития этих заболеваний до наступления серьезных повреждений мозга, приводящих к более явным симптомам.

В будущем, если ко мне на прием в неврологическую клинику придет пациент определенной возрастной группы, страдающий от запоров, потери обоняния, расстройства сна и других проблем, то я смогу ввести его данные в компьютер, который рассчитает риск развития болезни Паркинсона в ближайшие пять или десять лет.

Я легко смогу принять решение о назначении профилактических лекарств, если заподозрю у человека риск развития болезни Паркинсона. В настоящее время алгоритмы ее выявления на ранней стадии уже разрабатываются, однако РПБДГ и другие проблемы со здоровьем могут сыграть фундаментальную роль в лечении этих болезней в будущем.

Тем не менее у Джона нет совершенно никаких симптомов болезни Паркинсона или каких-либо других дегенеративных заболеваний мозга. Он потерял обоняние много лет назад, у него есть определенные проблемы с мочевым пузырем, хотя это, скорее всего, связано с проведенной ранее операцией на мочевом пузыре.

* * *

Беспокойство Джона по поводу безопасности его жены вполне можно понять. Лиз страдает от остеопороза – у нее хрупкие кости, из-за чего повышен риск переломов. Он переживает, что может случайно нанести ей тяжелую травму. «Меня будили, когда я мог нанести травму кому-то другому, однако себе я еще никак не навредил, – говорит он. – Для меня это настолько серьезно, что нам придется спать в разных кроватях, пока не найду решение. Последние девять месяцев я сплю на диване-кровати. И я не собираюсь лишать жену сна, пока не буду уверен, что подобное больше не повторится».

Из-за боязни того, что может случиться ночью, у Лиз возникли проблемы со сном в одной кровати с Джоном. «Я была очень напугана. Мне казалось, что засыпать небезопасно, – объясняет Лиз. – Поскольку теперь мы спим в разных кроватях, мой сон значительно улучшился, очевидно, я боялась гораздо больше, чем думала». До того как они стали спать отдельно, Лиз неоднократно просыпалась утром с синяками и царапинами.

Хотя теперь Лиз была в безопасности, а Джон – за нее спокоен, они явно не были очень этому рады. Должно быть, для любой пары отсутствие возможности делить одну кровать – огромный психологический удар, и, подозреваю, это изменение опечалило их обоих. Несмотря на это, Лиз находит в сложившейся ситуации и проблески забавного. «Единственный раз я засмеялась, когда он лежал на спине, и я была рада, что не на боку лицом ко мне. Тогда он так сильно пнул ногой, что свалился с кровати. В остальном, однако, веселого было мало».

* * *