Моцарт и его время

О том, почему эти планы не осуществились, тоже приходится в основном гадать, опираясь на косвенные сведения. Отношение Леопольда II к масонству довольно быстро изменилось — в основном из-за стремительного развития событий во Франции. В ложу «К коронованной надежде» пришло письмо из Бордо от французских братьев с призывом последовать их примеру и выступить против монархической деспотии во имя воплощения главных масонских ценностей: свободы, равенства, справедливости, толерантности, философии и пр. Копия этого письма попала в руки главного полицмейстера Вены графа Пергена, который в своем докладе Леопольду II красноречиво описал опасности, исходящие от масонских обществ. Австрийские масоны, по-видимому, не спешили последовать призыву из Франции, так что Перген в конце концов был вынужден признаться императору: «Я полагаю, председатель здешней ложи... что-то заподозрил; и, озаботившись, что у них из-за долгого молчания могут возникнуть неприятности со стороны полиции... переслал мне оригинал с добавлением, что они сделали все возможное, чтобы оставить это письмо без ответа»^ь.

Так или иначе, но механизм тайной полиции работал все более интенсивно. Леопольда II старались убедить в существовании масонского заговора против власти, заговорщиков находили даже внутри императорского дома. В анонимном доносе в качестве «нового Кромвеля» был назван воспитатель будущего императора (эрцгерцога Франца), а также упомянут барон ван Свитен, названный влиятельнейшим тайным членом нллюминатското ордена⁰. Моцарт имел достаточно связей в придворных кругах, чтобы понять, что его масонские инициативы все более и более не ко времени. Надлежало переходить к защите, и, возможно, правы те исследователи, кто предполагают главной целью «Волшебной флейты» желание еще раз продемонстрировать обществу и власти не политические, но гуманистические и филантропические цели масонства.

Принадлежность ван Свитена к масонскому движению требует некоторых разъяснений, поскольку о нем часто упоминают, причем в самых невероятных и фантастических контекстах. Главное свидетельство в пользу того, что Свитен был масоном, — наличие его фамилии в списке венской тайной полиции. Кроме этого, Свитена отправили в отставку с постов директора императорской библиотеки и председателя комиссии по образованию (по печальному стечению обстоятельств — в день смерти Моцарта, 5 декабря 1791 года), как полагают, из-за подозрений в принадлежности к масонскому тайному обществу и нелояльности.

а Письмо от 13 июля 1781 г. Впе/еОА III. 5. 139.

Ъ ВгаипЬекгею У. МогаЛ ш \йеп. Ор. ей. $. 272—273.

с ЯоЬЫтЬапёоп Я С. МогаЛ; ТЬе СоМеп Уеаге 1781—1791. Ор. ей. 1989. Р. 225—226. Роббинс Лэндон подчеркивает, что это — первое из известных ему упоминаний о связи ван Свитена с масонством.

ЧО

Г-

Считается, что Свитен мог приобщиться к иллюминатскому движению во время своей дипломатической карьеры (в 1755—1757 годы он служил в Брюсселе, в 1760—1763-м — в Париже, в 1763—1764-м — в Варшаве и, наконец, в 1770—1777 годы — в Берлине). Но практически все его дипломатические миссии закончились еще до того, как был учрежден орден иллюминатов. Да и вряд ли бы австрийский посол стал ввязываться в щекотливые тайные игры в других странах, особенно — во враждебном Габсбургам Берлине. Даже в период пышной масонской вольницы 1780—1785 годов, когда вся светская Вена была поглощена масонской модой, ван Свитен открыто не выказал к этому ни малейшего интереса: его имя не значится ни в одном списке лож, не упоминается в связи с какими-либо закрытыми или открытыми заседаниями, хотя ничто не мешало ему, подобно ученому Борну или крупному чиновнику Зон-ненфельсу, проявлять себя и на этом поприще. Так что, видимо, прав Роббинс Лэндон, полагая, что нет достаточных оснований считать ван Свитена видным или даже рядовым масоном.