Моцарт и его время

> Величие Моцарта нельзя измерить, но можно ощутить его воздействие. Последствия этого воздействия — [словесные] интерпретации, потрясающие своим количеством, — наглядный пример того, что вечно обречено на провш: попыток откомментировать невероятную мощь человеческих творений, определить в точности их особенность и неповторимость, постичь глубину их тайны^ь.

Значит, любая книга о Моцарте изначально — затея безнадежная? Но и Хильдесхаймера это не остановило: в 1977 году он написал и издал очередную моцартовскую биографию. К слову, она сразу стала чрезвычайно заметной в потоке моцартовской литературы и до сих пор еще приковывает к себе внимание.

Обе эти книги — и Улыбышева, и Хильдесхаймера — были задуманы и выстроены в проблемном и даже полемическом ключе. Ясно, что их значение с течением времени должно было меняться. Удивительно другое: Герман Аберт, приступая к созданию своей сугубо академической монографии о Моцарте, начинает ее словами: «Тезис, гласящий, что биографии великих людей следует переписывать заново по меньшей мере каждые пятьдесят лет, и в нашем случае, бесспорно, сохраняет свои права»⁰. Когда в 1910-х годах издательство «Брейткопф и Гертель» предложило ему заново переработать знаменитый труд Отто Яна, первую немецкую научную биографию Моцарта¹¹, он ясно понимал,

а Улыбышев А. Новая биография Моцарта / Пер. с франи. М. П. Чайковского; примем, и вст.

статья Г. Лароша. Т. 1. М., 1890. С. 27.

Ь ШШезИетег IV. МогаП. 2. АиГ. ВегНп, 1981. 5. 5.

с Аберт Г. В. А. Моцарт. Ч. I, кн. 1. М., 1978. С. 22. Далее — Аберт.

с! /айл О. Ж А. Мохагг. 4 В<5е. Ьегргщ, 1856—1859. На протяжении ста лет вышло семь изданий этого труда.

о©

что эта книга несет на себе отчетливый отпечаток своей эпохи. Ее концепция, по мнению Аберта, «романтична», сосредоточена на роли «личного начала», не зависимого от исторического и социального окружения. Ян стремится «идеализировать и канонизировать» наследие композитора, противопоставляя его «рьяным новаторам» — Вагнеру и вагнерианцам. К моменту публикации первой части исследования Аберта (1919) многое переменилось. На рубеже веков появились серии научных изданий Оепкта/ег бег Топкип$1 т йеиКсМапй, т Ваует, т Озкггекк (Памятники музыкального искусства Германии, Баварии, Австрии), вышла революционная по своей концепции первая часть исследования Теодора де Визева (Визевского) и Жоржа де Сен-Фуа^а, рассмотревших творчество юного Моцарта в многочисленных связях с музыкой его современников. Но самое главное, прошла Первая мировая война, окончательно похоронившая идеалы поколения Отто Яна, и классическая яновская монография не могла уже восприниматься иначе как достояние истории.

Долгое время представлялось, что труду самого Аберта уготована совершенно иная судьба. Константину Сакве при подготовке в конце 1970-х русского перевода еще казалось, что «книга Аберта, определившая большой этап моцар-товедения, в целом сохраняет свое основополагающее значение и поныне»^ь, хотя сегодня уже заметно заключенное в его словах лукавство. Ибо ему, проделавшему колоссальную работу по составлению детальных комментариев, в которых учитывались новейшие исследования, было совершенно ясно: остро актуальной эта книга в ту пору оставалась лишь для советского музыкознания. Что же касалось западного, то, по его же словам, «нарастающий поток литературы о Моцарте и его творчестве не мог не внести некоторых и порой весьма существенных фактологических и мировоззренческих поправок к труду Германа Аберта»^с.

Как бы то ни было, но моцартоведение — наглядный пример того, как существенно меняются подходы и оценки. Однако само творческое наследие Моцарта в своей совокупности сохраняет константное положение, порождая все новые и новые интерпретации. А значит оно — не просто некий пассивный объект для приложения разнообразных научных методик от источниковедения с его объективистским пафосом до самых смелых искусствоведческих или, к примеру, психоаналитических гипотез¹¹. Моцартовское творчество — не музейный экспонат, но активная духовная субстанция. Оно, в конечном счете, побуждает нас постигать в первую очередь самих себя, измерять свою собственную способность понимать его, соотносить с ним свою шкалу ценностей и предпочтений.

введение