Мостики капитана

Паша Ровелко стянул с головы мамин чулок, пахнущий нафталином, задумчиво посмотрел на длинную очередь маленьких дырочек вдоль шва и решил, что это не то, потому что пока его натянешь, пока вытащишь большой и очень тупой кухонный нож, трусливая женщина с сумочкой, набитой крупными купюрами, или трусливый хилый немолодой мужчина с кучей выигрышных лотерейных билетов во внутреннем кармане, поднимут крик, начнут размахивать руками или даже просто убегут. Вот если бы Никола был рядом, тогда бы они чего — нибудь конечно, а так как — то не так. Паша скрутил чулок в жгут, повязал им правый глаз, выдвинул вперед челюсть и замахнулся ножом на зеркало — лопоухий курносый бандит с щетиной только что вырвавшейся из состояния пуха тоже не очень убедительно поднял на него дрожащий кинжал. Паша объективно вздохнул и стал размышлять, как бы придумать все с одной стороны попроще, а с другой поэффективнее. И как долго Паша не думал, как долго не рисовал в маминой тетради по учету доходов и расходов голых женщин, ничего лучшего, чем, незаметно подкравшись сзади, нанести удар по затылку увесистым кулаком и после этого отобрать причитающиеся ценности, не придумал.

* * *

Дмитрий Владимирович Привалов на дне рождения двоюродной сестры Верочки налил себе в фужер минеральной воды, и в ответ на недоумение во взгляде мужа Верочки Станислава сказал, что совсем плохо со здоровьем. Станислав хохотнул, громко рявкнул, что у всех здоровье дрянь и попытался горлышком открытой бутылки поддельного коньяка столкнуть ладонь Дмитрия Владимировича с пузатой рюмки. Гости за столом развеселились, а дядя Станислава Роман Георгиевич повернулся к Дмитрию Владимировичу и тихо сказал:

— А у меня ничего не болит, хотя я старше вас лет на двадцать и сейчас запросто могу выпить водки сколько захочу.

— Это уж у кого какой организм, да и нервничать, наверно, много не приходилось, а у меня работа…

— Да полноте, Дмитрий Владимирович, дело не в организме и работе, а дело в том, что я всю жизнь на работу и с работы ходил пешком в отличие от вас — и все.

— Пешком говорите? А я как раз собирался какой — нибудь гимнастикой заняться, может быть, действительно пешком ходить, вы как считаете не поздно начинать?

— Да бог с вами, почему поздно — то?! С завтрашнего дня и начинайте, главное не откладывать.

* * *

Паша Ровелко высосал из носика заварочного чайника бледную безвкусную жидкость, сплюнул в раковину застрявшие в зубах чаинки, открыл форточку и поежился противному сырому, холодному утру. Паша сунул в носок под штаниной нож, положил в клеенчатую сумку куртку и кепку на случай быстрой смены внешности и вышел из дома на промысел. Сначала Паша хотел идти поздно вечером, но, здраво рассудив, что ночью гуляют только милицейские наряды, злобные конкуренты, да домашние песики, перекусывающие от нечего делать черенки совковых лопат, решил идти рано утром, когда можно встретить одинокого хорошо зарабатывающего трудоголика, и, к тому же, темноты боятся не только добропорядочные граждане.

* * *

Дмитрий Владимирович Привалов оделся в вельветовый костюм спортивного покроя, мягкие замшевые туфли, отставил в сторону жесткий дипломат и повесил через плечо яркую кожаную сумку. На улице Дмитрий Владимирович с удовольствием втянул в себя холодный сыроватый воздух и бодро зашагал мимо гаража с автомобилем, мимо остановки общественного транспорта прямиком через дворы сонных многоэтажек к офису своей работы.

* * *

Паша Ровелко сутулился, мышцы его подрагивали, а два плохозапломбированных зуба на нижней и верхней челюсти время от времени постукивали друг о друга. Паша сунул нос под толстый воротник свитера и попытался несвежим дыханием согреть зябкое тело. Кухонный нож больно натирал ногу, и постоянно казалось, что он вот — вот выпадет из — за вытянутого эксплуатацией носка. Под кроссовками хрустел, скрипел, лязгал, ныл, визжал, вытягивал все нервы вязкий изматывающий гравий. Паша занервничал и, чтобы унять дрожь в коленях, присел на сильно покалеченную подростками скамейку в кустах развесистого шиповника.

* * *

Дмитрий Владимирович Привалов быстро и относительно легко шагал по пустынным улицам. Он вошел в ритм и удовлетворенно чувствовал, как наполнено пульсирует кровь в сосудах, мышцы становятся упругими, дыхание глубоким и здоровым, мысли приобретают ясность и четкость, а освежающая сырость воздуха приятно омывает разгоряченный организм. Дмитрий Владимирович сошел с асфальтированной дорожки, зашуршал по влажному гравию и улыбнулся, с удовольствием вслушиваясь в легкое эхо своих шагов, навевающее что — то ностальгически детское.

* * *

Паша Ровелко сидел нахохлившись на краю скамейки и поплевывал в забитую до отказа различным мусором урну. Чтобы меньше мерзнуть, Паша сунул руки подмышки и зашевелил пальцами в холодных кроссовках.