Мост птиц

Ли Као подошел к Костяному Шлему и помахал рукой у неё перед лицом. Широкие яркие глаза девочки не пошевелились. Он выругался, схватил свечу из подсвечника, зажег ее, но, когда поднес к лицу больной так, что пламя почти лизало ей нос, зрачки глаз не сократились. Настоятель схватил мальчика, которого мы все звали Обезьянкой, сильно потряс его и также не получил никакой реакции. Дети Ку-Фу продолжали смеяться, хихикать и хватать пустоту, совершенно не реагируя на внешнее окружение. Они проснулись, но оказались в собственном мире.

Костяной Шлем неожиданно замерла и замолкла. Счастливая улыбка оставалась на её лице. Вскоре большинство детей последовало её примеру. Только Олененок Фаня и несколько мальчиков продолжали движения, затем и они остановились. Дети издавали странные приглушенные звуки, напоминающие смех, и все, кроме Олененка и Крошки Хонга, крепко закрыли глаза. Губы последнего начали медленно и ритмично двигаться, и тогда остальные снова начали хихикать, трогать что-то невидимое вокруг себя, не открывая глаз. Только дочка ростовщика сидела как прежде, безмолвная и неподвижная.

Я сказал, что узнал ритуал, но следующее оказалось для меня полной неожиданностью. Все дети перестали щупать воздух и повернули голову на восток. Они были неподвижны и сосредоточенны, словно прислушивались к звуку, существующему только в их мире. Костяной Шлем открыла рот. Когда её тоненький слабый голосок прорезал тишину монастыря, каждый из нас, включая мастера Ли, знатока китайского фольклора, повернул голову в сторону окон и в изумлении стал разглядывать еле видный вдали силуэт Подушки Дракона.

— Диск… нефрита… — прошептала она.

— Счёт… шесть… восемь… — пролепетал Малыш Хонг.

— Пламя жаркое горит… — вступил Обезьянка.

— Ночь морозом холодит… — прошептал Третий Ван.

— Льдом огонь ярко сияет! — хором крикнули мальчики.

— Серебром во тьме блистает, золотом же догорает! — также хором ответили девочки.

Малыш Хонг отвернулся и начал снова ритмично двигать губами. Воодушевление детей увеличилось десятикратно, остальные снова начали хватать воздух пальцами. Только Олененок Фаня сидела неподвижно. Хихиканье и смех становились все громче, они счастливо распевали снова и снова: «Диск нефрита, счёт шесть, восемь, пламя жаркое горит, ночь морозом холодит, льдом огонь ярко сияет, серебром в ночи блистает, золотом же догорает». Обезьянка поднял правую руку в воздух и принялся ей размахивать. Одним пальцем он коснулся лба дочки ростовщика, и в тот же миг Малыш Хонг прекратил шептать. Другие, открыли глаза и весело засмеялись, по лицу Олененка разлилась счастливая улыбка, она сонно зевнула, закрыла глаза и откинулась на постель, все остальные один за другим последовали её примеру. Монастырь вновь наполнили звуки рыдания родителей, когда их чада опять погрузились в сон.

Ноги Силы почти вылечили детей, но, к сожалению, только почти. Слишком маленькими были отростки корня. Настоятель взял меня и Ли Као за руки, повел в свой кабинет и захлопнул дверь, стараясь отгородиться от безутешной скорби жителей деревни. Его морщины и обеспокоенность вернулись, а руки тряслись. Он глубоко вздохнул и повернулся к мастеру Ли.

— Вы продолжите? — тихо спросил настоятель.

— Ну, в данный момент мне совершенно нечем заняться, — ответил мудрец, пожав плечами и криво улыбнувшись, — на самом деле я уже по-настоящему заинтересовался этим удивительным делом, и если кто-нибудь захочет мне помешать, то я буду плакать, как маленький ребенок, у которого отняли сверкающую новую игрушку. Мне поможет, если вы мне объясните, что же изображали дети.

— Они играли в прыгающие прятки, — ответил я.

— Во что?

— Прыгающие прятки, — подтвердил настоятель.

Монастырь зарабатывал тем, что производил очень хорошего качества вино, и, хотя по уставу монахам запрещалось его пить, настоятель налил по чаше мне и Ли Као.

— Это игра ухаживаний, дети Ку-Фу играют в неё столько, сколько я себя помню, — объяснил настоятель. — Цель — завладеть красными ленточками девочек. На земле рисуется большой круг, или используются какие-то естественные границы. Мальчики стараются сорвать ленточки с девочек, но они должны прыгать на одной ноге, вот почему у них так странно двигались плечи, девочки стараются сбить мальчиков с ног этим ленточками, именно поэтому они наклонялись и что-то тянули на себя. Упавший мальчик становится пленником девочки и выбывает из игры, девочка, потерявшая красную ленту, становится пленницей мальчика и тоже выбывает из игры.

Ли Као заинтересовался гораздо больше, чем я ожидал, и отметил:

— Если принять во внимание одноногость мальчиков, то девочки должны легко выиграть.