Мост через вечность

Если я не нравлюсь ей таким, как я есть, — тем лучше, что она это сказала. Очень жаль: если бы только она была другой, мы могли бы быть друзьями. Но я терпеть не могу ревности! Она что, думает, что я — ее собственность; она будет решать когда и с кем мне проводить свое время? Я ей ясно сказал, кто я, что я думаю и в чем она может мне доверять, даже если сюда и не входит полное притворства «я тебя люблю», которое ей от меня надо. Никаких «я тебя люблю» от меня, мисс Парриш. Я останусь верен себе, даже если это будет стоить мне всех тех брызжущих радостью и счастьем моментов, которые были у нас с Вами.

Одного я никогда не делал, дорогая Лесли, — я никогда не врал тебе и не пытался тебя обмануть. Я жил в соответствии со своими принципами так, как говорил тебе. Если теперь оказывается, что это тебе не подходит, значит так тому и быть. Я приношу свои извинения, и лучше бы ты мне раньше об этом сказала — это избавило бы нас от лишних мучений.

Снимаюсь завтра на рассвете, — решил я. — Закину все что нужно в самолет и улечу куда-нибудь, где еще не был. В Вайоминг, может быть, в Монтану. Оставлю самолет налоговой инспекции, если они его найдут, и скроюсь. Возьму где-нибудь напрокат биплан, исчезну.

Изменю имя. Винни-Пух ведь жил под фамилией Сандерс, — я тоже смогу. Это будет замечательно. Джеймс Сандерс. Им останутся банковские счета, самолеты и все остальное — что захотят. Никто никогда не узнает, что случилось с Ричардом Бахом. Это будет такое облегчение!

Свои новые произведения, если они вообще будут, я буду писать под новым именем. Я вполне смогу, если захочу. Брошу все. Может быть, Джеймс Сандерс направится в Канаду, а оттуда — в Австралию. Может, старый Джим забредет в лесную глушь Альберты, или направится к югу в Санбэри, или в сторону Уиттлси, на крыльях Тайгер Мот'а. Он сможет изучить Австралию, покатает несколько пассажиров, — вполне достаточно, чтобы как-то прожить.

А потом…

Потом…

Что потом, мистер Сандерс? Кто, по-Вашему, виновен в смерти Ричарда Баха — государство или Вы? Вы хотите убить его только потому, что Лесли отпустила его на все четыре стороны? Что, без нее его жизнь будет такой пустой, что его смерть ничего не будут значить для Вас?

Я надолго задумался. Было бы здорово улететь, сменить имя, убежать. Но: то ли это, чего я больше всего хочу?

— Это твоя высшая истина? — спросила бы она.

— Нет.

Я сел на пол и прислонился спиной к стене.

— Нет, Лесли, это не моя высшая истина.

Моя высшая истина в том, что я проделал немалый путь, чтобы найти возможность научиться любить другого человека. Моя высшая истина в том, что Совершенная Женщина в лучшем случае подходит, чтобы немного поболтать, немного позаниматься сексом — мимолетные увлечения, лишь оттягивающие наступление одиночества. Это не та любовь, которую имел в виду ребенок у калитки тогда, давным-давно.

Я знал в чем состоит главное, когда был ребенком, и когда перестал бродяжничать; найти единственную на веки вечные родственную мне душу, ангела-в-облике-женщины, учиться вместе с ней и любить ее. Ту женщину, что бросит вызов моей адской натуре, заставит меня изменяться, расти, побеждать там, где раньше я бежал прочь.

Может быть, Лесли Парриш — не эта женщина. Может, она не родственная душа, что нашла меня, когда я искал ее. Но только она одна: у нее одной ум Лесли и фигура Лесли; это женщина, которую не нужно жалеть, не нужно спасать, не нужно никому представлять где бы то ни было. И вдобавок, она так чер-ртовски умна, что самое худшее, что может случиться, — это что я слишком многому научусь, прежде чем она меня оставит в следующий раз.

Если человек достаточно жесток, — подумал я, — если он сопротивляется течению жизни, даже его родственная душа отступает, оставляя его в одиночестве. И новой встречи придется ждать до следующей жизни.

Ну а что, если я не убегу? Что мне терять, кроме сотен тонн стальных оков, которые якобы делают меня неуязвимым? Возможно, расправив освобожденные от брони крылья, я смогу летать так, чтобы меня не сбили. В следующий раз я возьму фамилию Сандерс и направлюсь в Порт Дарвин!

Этот: дерзкий критик, которого я запер, — он был прав. Я открыл двери, извинился, выпустил его на свободу но он не сказал больше ни слова.

Передо мной действительно был самый важный в жизни выбор, — ему не пришлось это повторять.

Может, это тест, подготовленный сотней других аспектов меня с других планет и из других времен? Может, они собрались сейчас и наблюдают за мной сквозь одностороннее стекло, надеясь, что я избавлюсь от оков, или наоборот, желая, чтобы я остался прежним? Может, они заключают пари на то, как я поступлю?

Если они где-то и были там за своим стеклом, то вели себя ужасно тихо. У меня даже шум в голове стих. Прямо передо мной дорога разветвилась на две, ведущие в разных направлениях.

Два будущих, две разных жизни: в одной Лесли Парриш, в другой — моя столь безопасная Совершенная Женщина.

Выбирай, Ричард. Сейчас. Снаружи спускается ночь. Которая из них?

Тридцать два