Мост через вечность

На сей раз в Голливуде хотели экранизировать мою последнюю книгу. Я поклялся, что скорее готов увидеть повесть сожженной, чем позволить исковеркать ее в экранном варианте. Если это должно было осуществиться, то не будет ли лучше сделать это моей собственной компании? Лесли была единственным человеком, которому я доверял в Голливуде, и я вылетел в Лос-Анжелес переговорить с нею еще раз.

На приставном столике в ее офисе стояла шахматная доска.

Шахматы для офиса — это чаще всего каприз дизайнеров, — созданные прихотливой фантазией ферзи, слоны, пешки разбросаны наобум по доске. Это были деревянные шахматы с 3,5-дюймовым королем на 14-дюймовой доске, развернутой углом к правой руке игрока, и с обращенными вперед фигурами коней.

— Сыграем партию? — спросил я, когда встреча подошла к концу. Я не был лучшим игроком в городе, но не был и плохим. Я играл с семи лет и был довольно самонадеян за шахматной доской.

Она взглянула на часы. «О'кей», — сказала она.

Ее победа ошеломила меня. То, как она выиграла, рисунок ее мыслей на шахматной доске вновь и вновь очаровывали меня.

Во время следующей встречи мы играли на две лучшие партии из трех.

В следующем месяце мы создали корпорацию. Она усадила меня за решение вопроса о том, как сделать фильм с наименьшей вероятностью провала, и мы сыграли на шесть лучших партий из одиннадцати.

После этого не требовалось встреч. Я бы примчался в своем новоприобретенном самолете, 8-тонном реактивном, бывшей собственностью ВВС, из Флориды в Лос-Анжелес, чтобы провести с Лесли день за игрой в шахматы.

Наши партии стали менее состязательными, допускался разговор, на столе — печенье и молоко.

— Ричард, вы зверь, — нахмурившись, она склонилась над фигурами. На ее части доски ситуация была угрожающей.

— Да, — ответил я самодовольно. — Я умный зверь.

— Только: шах конем, — произнесла она, — и шах слоном, и защищайте ферзя! Прелестный ход, не правда ли?

Кровь отхлынула у меня от лица. Шах, — я ожидал его. Ферзь был сюрпризом.

— Действительно прелестный, — сказал я, подстегиваемый годами тренировок на случай непредвиденной ситуации.

Вот те на: Хм: Ход найти можно и очень симпатичный. Но я ускользну, как тень. Зверь, г-жа Парриш, этак, словно тень, ускользнет:

Иногда зверь выкручивался, иной раз его отправляли в загон и наносили полное поражение только затем, чтобы позже подать кусочек пряника; и новая его попытка увлечь ее в свои силки.

Какая странная алхимия наших отношений! Я предполагал, что у нее есть множество мужчин для романов, так же, как у меня — женщин. Предположения было достаточно: никто из нас не любопытствовал, каждый с глубочайшим уважением относился к личной жизни другого.

Как-то посреди партии она сказала: «Сегодня в Академии — фильм, который мне надо посмотреть. Режиссер был бы доволен. Пойдемте со мной?»

— С удовольствием, — рассеянно ответил я, занятый ведением обороны в ответ на атаку в сторону короля.

Я никогда не бывал в театре Академии. Я ощущал некий романтический ореол, проезжая мимо здания. И вот я был внутри, на новом фильме со множеством кинозвезд. Как странно, думал я, моя простая летная жизнь вдруг оказалась тесно связанной с миром Голливуда, — благодаря книге и другу, который почти всегда меня побеждает в любимой игре.

После фильма, когда сквозь сумерки она вела машину на восток, к проспекту Санта Моники, меня внезапно осенило вдохновение:

— Лесли, не хотите ли:

Молчание было таким мучительным.

— Лесли, не хотите ли: хот-фадж с мороженым?

Она отшатнулась. — Горячего: чего?

— Горячего: мороженого. И партию в шахматы?

— Какая нелепая мысль! — ответила она. — Мороженое, я имею в виду. Вы не заметили, что я сижу на крупах, сырых овощах и йогурте и даже печенье только изредка во время партии в шахматы?

— Заметил. Поэтому вам нужно свежее мороженое. Как давно вы его ели? Только честно. Если это было на прошлой неделе, так и скажите — на прошлой неделе.

— На прошлой неделе? В прошлом году! Похоже на то, что я ем мороженое? Посмотрите на меня!

Впервые я посмотрел. Я откинулся на сиденье; я был поражен, обнаружив то, что самый тупой мужчина замечал сразу, — передо мной была чрезвычайно привлекательная женщина, и мысль творца, создавшего совершенное лицо, в полной гармонии с ним создала и тело.

За эти месяцы моего знакомства с нею я видел очаровательную бестелесную фею, ум, в котором были танцевальные па, справочник по кинопродукции, классическая музыка, политика, балет.

— Ну что? Можно сказать, что я питаюсь мороженым?

— Восхитительно! Нельзя сказать! Это определенно НЕ такое тело, какое бывает от мороженого! Позвольте вас заверить: — Я сгорал от смущения. Какая глупость, — подумал я, — взрослому мужчине: Ричард, смени-ка тему поскорее!

— Одно маленькое мороженое, — поспешно сказал я, — не повредит; это было бы счастье. Если вы сможете там свернуть, мы бы получили прямо в руки, горячее, маленькое, прямо сейчас: