Мост через переносицу

Вальдимат решил не беспокоить родителей раньше времени. Тем более, что он и сам пока ещё не беспокоился. А к врачу действительно стоит сходить. Пусть посмотрит, пощупает, напишет какой-нибудь рецепт своими каракулями. Хуже не будет.

– Это от компьютера, – заявила мама.

Папа одобрительно зачавкал.

– Здравствуйте, – сказала Лиза.

Проснувшись, она выглядела словно птенец, выпавший из чужого гнезда, – нелепо и трогательно одновременно. Взъерошенные волосы, разнежившаяся ото сна кожа рук, глаза, перекрашенные невинными сновидениями… Вальдимат даже загордился тем, что спал с ней.

– Здравствуй, Лиза, – кивнула мама.

Папа прекратил чавкать и тоже кивнул в знак приветствия.

Родителям Вальдимата Лиза нравилась. Спокойная, добрая, в меру симпатичная, вежливая и ни разу не замеченная в пьянках. Кроме того, у неё было высшее образование, и она была на три года моложе Вальдимата. Ну и наконец, Лиза не была замужем и детей у неё не наблюдалось. Можно ли желать лучшего для своего сына? Родители Лизы были деревенскими аборигенами и жили в ста километрах к югу от цивилизации. Дом у них был крепкий, нервы тоже, своё хозяйство, куры, гуси, несколько кустов смородины и так далее. Они быстро нашли общий язык с родителями Вальдимата: тяпки-шляпки, свеколки-прополки, удобрения и прочие премудрости естественной сельской жизни. Виделись, правда, редко. Но зато с удовольствием. Вальдимат родителям Лизы понравился. Они ему – тоже. Особенно отец, Виталий Сергеевич.

Виталий Сергеевич был отставной десантник и потому всегда ломал колбасу руками, не признавая ножа. Нрав у него был бурный, рукопожатие – костоломовское. Но в общем это был приятный человек.

– Чахлый ты какой-то, – улыбаясь, тряс он руку Вальдимату, привезённому Лизой в гости. – Поживи тут недельку, кишки прочисть деревенским молоком. Вы там в городе все с запорами.

Сам Виталий Сергеевич ел и пил как прорва. С туалетом у него, видно, тоже был порядок. За столом он все время что-то громко рассказывал, бросая между вдохом и выдохом в рот то, что попадало под руку. Вальдимат его сразу зауважал. Но ещё большим уважением он проникся, когда Виталий Сергеевич отвёл его в сторонку и по-отечески приобняв сказал:

– Смотри: обидишь Лизку – пеняй на себя. Убить не убью, но руку сломаю. Ты на гитаре не играешь?

Вальдимат заверил, что нет.

– Ну и славно, – успокоился Виталий Сергеевич.

Да с Лизой стоило жить уже хотя бы ради простого знакомства с таким человеком.

Позавтракав, Вальдимат и Лиза пошли к себе в комнату. Мама с папой остались на кухне мыть посуду и вспоминать молодость.

Улёгшись на диван, Вальдимат стал играть в уже полюбившуюся ему игру: смотреть то правым, то левым глазом по очереди. Ну, с левым все было ясно. А вот правый глаз менял Лизу кардинально: её утренняя прическа превращалась в модную стрижку, глаза загорались, похотливо мерцал макияж. Смена глаз. В левом снова уныло отражался привычный облик госпожи кухонной раковины.

– Что с глазами? – спросила Лиза.

– Не знаю. Завтра к врачу пойду.

– После работы?

– После работы поздно. Отпрошусь на пару часиков.

– Очки пропишут, – вынесла вердикт Лиза.

– Выпишут – буду носить.

За стеной послышался шум и приглушенная плотностью бетона ругань – соседи снова выясняли отношения.

– Опять за своё, – покачала головой Лиза. – И не надоедает!

Она легла рядом с Вальдиматом и включила телевизор.

«Интересно, – думал Вальдимат, – когда Фёдор ругается на Амалию или даже бьёт её, он и вправду злится или же просто так застоявшуюся кровь по телу разгоняет? Наверное, второе. Ведь мирятся же они потом».

– Как тебе вчерашний праздник? – спросила Лиза.

«Говно», – подумал Вальдимат, но вслух сказал:

– Как обычно.

– Ты знал, что Быбин с женщиной будет?

– Накануне узнал.

– Приятная такая. Мы с ней поговорили немного.

– М-м.

Разговоры с женщиной о женщинах Вальдимату не нравились. Это было хождение по тонкому льду с рюкзаком кирпичей за спиной: неверный шаг – и ты уже тонешь.

За стеной наконец-то отчетливо зазвучал мат. Отрывисто, но отчетливо.

– Идиоты, – объявила Лиза. – Любопытно, что будет, когда у них дети появятся?

– Наверное, тоже, что и сейчас.

Вальдимату вдруг захотелось пойти и посмотреть своим взбунтовавшимся правым глазом на Амалию. Что бы, интересно, он увидел?

– Хоть бы она его покалечила, – взмолилась Лиза какому-то неведомому женскому божеству.

По телевизору шла благообразная чушь. Как всегда. Вальдимат лениво смотрел левым, всё ещё верным этой реальности глазом в светящийся экран. Пульсирующие там сюжеты цепко удерживали внимание, но никак не складывались в единую, доступную пониманию картину. Сериалы, реклама, шоу-программы – они то становились настоящим праздником для него, то каким-то душащим свободу мысли балластом. Дурацкая неопределенность. Нет ничего хуже неопределенности.

Он повернулся на бок и стал смотреть в окно.

– Ты чего? – спросила Лиза.

– Ничего. Просто полежу так. Помечтаю.

Лиза пожала плечиками и вновь нырнула в телевизионную муть.