Мост через огненную реку

– Сокровищ, из-за которых все затевалось, так и не нашли, – закончил Энтони свой рассказ. – Уцелевшие братья разбежались, замки опустели. Потом Аркенайн и Торкенайн стали Аккадским хребтом, реальная история ордена забылась, а поэты так все запутали, что корень их баллад совершенно потерялся. Так что после этой войны вы сможете поражать воображение дам рассказами о том, как прогулялись по легендарной стране мертвых. Успех обеспечен… Кстати, замки эти – самое удобное место для разбойничьих гнезд, какое только можно придумать. Правители Мойзельберга знают, что делают: они отдают ненужные им земли и перекладывают на нас свою головную боль по части пресловутых разбойников.

Пока Бейсингем рассказывал, Гален немного опомнился и уже не был похож на ребенка, слушающего сказку Выслушав Энтони, он лишь покачал головой:

– Признаться, вы меня удивили, милорд…

– Это было заметно, – улыбка Энтони вышла чуть ироничной, но генерал вроде бы не обиделся.

– Да, но зачем это надо вашему королю? Если эти земли все равно ваши, к чему брать на себя такие обязательства? Выводить разбойников – занятие малоприятное.

– А вот этого я не знаю! – воскликнул Энтони. – Может быть, в этих горах есть серебро или алмазы. А может быть, он решил искать сокровища мейерских братьев. В конце концов, просто так получить хороший кусок территории тоже неплохо. Вдруг лет через сто в Мойзельберге передумают и станут осваивать те места? И в любом случае – разве у нас есть выбор?

– Выбора нет, – пожал плечами Гален, – но знать, во что мы ввязываемся, все же охота.

– Самое неприятное, – уже серьезно сказал Энтони, – что эти земли пользуются дурной славой не только в Мойзельберге, но и в Трогармарке. По правде сказать, я предпочел бы балий-скую подкову, будь она даже в два раза длиннее, чем сейчас.

Гален поднял глаза и посмотрел на Энтони – долго, внимательно и удивленно.

– Я не суеверен, – усмехнулся Бейсингем. – Но не могу сказать того же о наших солдатах. Для них это будет не слишком приятная прогулка. А на следующий день после того как они поймут, куда мы идем, думаю, такое же настроение будет и у балийцев. Так что еще раз говорю: я бы предпочел подкову. Но сие, увы…

– Вот именно! – помрачнел Гален. – Это зависит не от нас.

По дорогам вдоль Саны гоняли скот, и они были широкими и удобными. Гален с балийцами направился приречной летней тропой, проходившей по заливным лугам низкого берега, а Бейсингем пошел по зимнему тракту, отстоявшему от реки на восемь миль. Вдоль него располагалось множество городков и деревень, так что можно было ночевать под крышей, чего не скажешь о союзниках, которым приходилось довольствоваться палатками и кострами. На топких заливных лугах даже деревень не было.

Через восемьдесят миль луговой берег повышался. Там-то и располагался замок Саутон, форпост ордена, первый из мейер-ских замков на их пути. В городишке близ поворота на Саутон Бейсингема застало письмо Галена – союзник извещал, что намерен остановиться в замке на дневку. Энтони вспомнил жадное детское любопытство цыгана и усмехнулся: как будто бы могло случиться иначе!

Сам он совершенно не интересовался замками: этот род строений надоел лорду, выросшему в родовом гнезде, еще в детстве. Однако в том же городишке их ждали еще и двое офицеров союзного штаба. Оказалось, что у генерала Шар-мийона, командующего балийской артиллерией, три дня назад был день рождения. Союзники собирались устроить пирушку и послали гонцов за вином и закусками, а также с поручением пригласить Бейсингема и его штаб. Энтони приказал своим тоже остановиться на дневку, намереваясь поехать в замок и попраздновать от души.

Дневка – это отдых разве что для лошадей, для всех остальных это день, в который надо переделать все накопившиеся дела. Нельзя сказать, чтобы Бейсингем и его офицеры выехали рано. Впрочем, у балийцев царила та же самая суета, и все были заняты тысячей надоедливых мелочей – за исключением командующего, который заявил, что сегодня он отдыхает, и пусть хоть солнце остановится. Означенное светило уже склонилось к зубцам крепостной стены, когда во дворе замка собрались штабные офицеры обеих армий и некоторые из полковых командиров.

Насколько Энтони знал историю края, Саутон был самым древним из орденских замков. Братья построили его в обжитых местах, еще когда орден не удалился от мира. Здесь уже лет триста никто не жил, и лишь упорные суеверия помешали местным жителям разобрать все по камешку. Стены и сам замок, сложенные из тесаного камня, выглядели еще прилично, а внутренние кирпичные постройки давно выветрились, двери и окна исчезли, как не было, ров превратился просто в яму, заросшую травой, через которую лошади легко перебирались без всякого моста, а ворота отправились туда же, куда и двери, мебель, гобелены и все то, что скрашивало жизнь обитателей этого убежища восемьсот лет назад. Хотя, если вспомнить о нравах древних орденов, не те это были люди, чтобы чем-то свою жизнь украшать.