Мост через огненную реку

Не то он говорит, не то и не так, но ничего другого в голову не приходит…

– Не играйте в благородство, герцог, – поморщилась Сана. – Если вам нужна жена, найдите достойную вас женщину и оставьте меня в покое…

Как ни старался Энтони сдержаться, но не смог.

– А можно мне самому решать, – вспыхнул он, – какая женщина меня достойна, а какая – нет? Я предлагаю вам свою руку и свое имя. Решайте не за меня, а за себя и для себя – хотите вы их принять или нет? Я вас не тороплю, подумайте спокойно, а я подожду…

Энтони повернулся к столику и принялся рассматривать безделушки. Сана отошла к окну, уставилась на низко нависшие облака – кто знает, вдруг охватившее ее смятение как-то отражается на лице? И потом, как можно до чего-то додуматься, когда перед глазами этот точеный профиль… А может быть, утони оно все в дорожной луже? За эти дни она ни разу не вспомнила о своих козликах, ни разу не пожалела об отце, а это прекрасное лицо стояло перед глазами неотступно, и она искала и не могла найти предлог, чтобы еще хоть раз увидеть его – только увидеть, пусть всего лишь на несколько минут… А теперь достаточно лишь слово сказать – и она сможет видеть его каждый день, говорить с ним, любить его, рожать ему детей. Бейсингем благороден, он ничем не обидит жену, пусть даже нелюбимую. Теперь их сила, теперь можно и пожалеть девушку, потерявшую все, чем жила – вот он и жалеет, предлагает взамен себя. Сана задохнулась на мгновение: еще не хватало, чтобы Энтони Бейсингем жалел ее, Александру Монтазьен! Раньше он разговаривал по-другому. «Леди, а кто не даст в обиду меня»?

Она рывком повернулась: Энтони по-прежнему внимательно изучал безделушки, весь погрузившись в исследование фарфорового жеребенка. Ну да, конечно, аристократические браки – тот же племенной завод, жена должна быть хороших кровей и хорошей репутации, остальное неважно… Какая жалость, репутация не очень… впрочем, вы скажете, что вас это не волнует, милорд… Еще бы: благонадежности лорда Бейсингема хватит на десятерых нечестивых родственников. А что вас волнует? Может быть, то, что важно для всех мужчин?.. Еще отец говорил, когда предостерегал ее от опрометчивых поступков… Кажется, она нашла, что сказать, уж теперь-то прекрасный рыцарь оставит ее в покое!

– Послушайте, милорд! – язвительно произнесла Сана. – Если говорить о том, кто чего достоин… Я понимаю, мое прошлое вас не смущает. Но уж не думаете ли вы, что я занимала такой пост и осталась девственницей?

– Что? – не понял Энтони. Сана засмеялась:

– Дорогой мой лорд Бейсингем! Я ведь выросла в семье слуг Князя, не забывайте об этом. Я с четырнадцати лет участвовала в мистериях. От этого в нашей семье была избавлена одна лишь Бетти, потому что ей готовили другую участь. А я перепробовала всех мужчин, бывавших в этом доме. Ну что, вы по-прежнему считаете, что я вас достойна?

Мир с грохотом обрушился на Энтони и… с тем же грохотом встал на место. Перемещение мира заняло какое-то мгновение, даже лицо Бейсингема не успело дрогнуть. Причина проста: сад, пустая скамейка и нечеловеческая тоска. Что бы с ней ни было, кем бы она сама ни была… Он загнан в угол и выхода нет.

– Безусловно! – пожал плечами Энтони и аккуратно поставил жеребенка на место. – Теперь еще более достойны, чем раньше, потому что играете в открытую. Я лично знаю только одну девственницу – бедняжка уродлива, как помесь жабы с нетопырем. Да и для такого старого кобеля, как ваш покорный слуга, претендовать на девицу – непростительное нахальство. Так что я рад и с еще большей настойчивостью повторяю свое предложение.

– Ну что ж, – зло сказала Сана. – В таком случае я его принимаю. Глупо отказываться от подобной партии: жених красив, знатен, богат и абсолютно нетребователен. Давайте ваше кольцо!

…Будь на то воля Энтони, он обвенчался бы на следующий же день, чтобы покончить со всем этим как можно скорее. Но такого везения в суетной жизни не бывает. Свадьба – дело серьезное и оттого обставлена множеством хлопот, а уж свадьба маршала… По счастью, ему удалось уговорить Себастьяна не устраивать придворного празднества и воздержаться от присутствия на венчании. Сейчас, когда столько знатных семей в столице носят траур, шумные торжества неуместны – это он заявил во всеуслышание, а с глазу на глаз прибавил, что пожелания тех, чьи родственники погибли в Аркенайне, едва ли пойдут ему на пользу.

Еще одно везение было в том, что от тысячи мелочей, связанных с устройством торжества, его мягко отстранила Эстер, заявив, что он слишком молод, мужчина, военный и во всех трех этих ипостасях ничего в таких делах не смыслит. Энтони мог бы поспорить – едва ли устроить свадьбу труднее, чем содержать в порядке хотя бы полк, не говоря уже об армии, – но предпочел радостно принять ее заботу и вести прежнюю жизнь, стараясь не думать о том, что его ждет.