Мост через бездну

У самого пола рубки там, где внешняя броня была наиболее мощной, располагалась открытая в данный момент ниша. Из нее торчали два гибких телескопических манипулятора, в конструкции которых были использованы биметаллические сплавы. Удлиняясь по мере необходимости, они в то же время обладали пластичностью, способностью изгибаться, без применения ненадежных шарнирных узлов.

В данный момент оба манипулятора выглядели, словно две руки, бережно протягивающие к поврежденной части кибернетического мозга Башни наполненную кристаллами сферу, имевшую около полуметра в диаметре.

От кибернетических устройств к полупрозрачному шару тянулись оптические кабели, их контакты когда-то плотно вошли в ответные гнезда, расположенные по периметру сферы, соединив поврежденный взрывом кибернетический мозг Башни с центральным вычислительным устройством шагающей серв-машины.

Что означало это единение?

Мельчайшие, блуждающие искорки света, едва заметными отблесками пробивались сквозь дымчатый материал кристаллосферы, указывали, что термофотонное* устройство исправно работает.

Неужели Драйв, рассуждая о гипотетическом хозяине Башни, подразумевал именно это гибридное соединение?

Но ведь он говорил о человеке, Джоне Митчеле Сент-Иво.

Нет…

Людей тут не было уже очень давно.

Впрочем, Дикс не так уж и сильно ошибался в своих интуитивных предположениях: Джон Митчел действительно присутствовал здесь, но между живым человеком и кристаллосферой модифицированного модуля "Одиночки", который взял на себя часть функций кибернетического мозга Башни, лежала длинная, растянувшаяся почти на целый век цепь драматических событий.

Дрейк, считая, что преуспел в своих поисках, узнал практически все о корпорации "Галактик Киб" и ее хозяевах, явно завысил степень своей осведомленности.

Он ведал и сотой доли правды об истинных причинах падения "Киберсистем".

…

Крохотные огоньки, едва различимые сквозь дымчатый бронепластик, сплетали замысловатые узоры мыслей…

…Он прожил три долгих, трудных жизни.

Сначала было детство. Смутные пятна воспоминаний, размазанные образы, лица.

Башня.

Он родился тут. Младший Сент-Иво – любимец матери, своеобразный принц-консорт при старшем брате, готовившемся унаследовать огромную промышленную империю, сирота, при живых родителях, воспитанием которого занимались похожие на людей машины.

Да, несомненно, детство и юность воспринимались им как отдельно прожитая жизнь. Не худшая, но и не самая счастливая из жизней.

Только много лет спустя у него появилось время и возможность, чтобы заново перебрать четки событий, осмысливая то, что не мог понимать маленький Джон.

…

Семья Сент-Иво, начиная с легендарного Эрлика, основавшего "Киберсистемы" и построившего Башню, имела чудовищное генеалогическое древо. Гермес являлся величайшей тайной, местом, куда не ступала нога ни одного постороннего человека: исключительно право доступа в "святая святых" корпорации имели лишь ее прирожденные владельцы.

Первым древние законы природы нарушил сам Эрлик. Построив Башню, он исчез, стер свои следы, оборвал все родственные связи, за исключением двоюродной сестры, которая стала его женой.

Дальше – хуже.

Дети Эрлика и Лайзы являлись родными братом и сестрой. Но пока они росли, тайны "Галактических Киберсистем" успели приумножиться, и уже тогда допускать на Гермес стороннего человека казалось недопустимым.

Генрих и Альма стали мужем и женой, вторым поколением правителей мертвого мира, у них тоже родились дети, но, понимая, что внутрисемейный брак неизбежен, родители заранее обратились к технологиям генной инженерии, с тем, чтобы геномы их отпрысков имели требуемые природой различия.

Эта уловка работала на протяжении еще двух поколений.

Сент-Иво не вырождались, и не умирали.

Состарившись, они парами покидали верхний уровень Башни, уступая дорогу молодым, чтобы занять свое место в родовой криогенной усыпальнице.

Все, начиная с Эрлика Сент-Иво, жаждали не только денег и власти над остальным миром, – они грезили "вечной жизнью", и это являлось не просто мечтой: два уровня лабораторий исполинского кибернетического комплекса работали исключительно над разрешением технической стороны данного вопроса, а поколения стариков спали ледяным сном в огромном зале цокольного этажа, ожидая, когда в рамках проекта "Вечная Жизнь" будет получен первый удовлетворительный результат.

Такая практика не могла продолжаться вечно: рано или поздно внутрисемейные браки должны были дать свои уродливые всходы, и первым тревожным сигналом в этом смысле стал отец Араманта и Джона.

Он был безупречен физически, но умственные способности Андрэ оставляли желать лучшего. Данный факт не укрылся от его собственного отца, и тот, нарушая вековые традиции, отказался от зачатия второго ребенка, отверг генные технологии, решив, что настала пора влить в жилы наследников корпорации свежую кровь.

Так в Башне появилась мать Джона: Тея Митчел[5].