Мост

Глядя в её глаза, он почти визуально видел историю между двумя женщинами. Он видел их историю как детей, как подростков, как взрослых, как видящих. Он видел, как сильно Элли любила её во всех этих воплощениях. Теперь он видел, как сильно она её любит.

Его жена смотрела на Касс и знала её до глубины души.

В горле Ревика встал ком.

— Элли… нет, — он покачал головой и поднял руку. — Нет, детка. Нет… — его слова прозвучали шёпотом, слишком тихим для всех, кроме неё.

Но было уже слишком поздно.

В радужках его жены вспыхнул свет.

Глава 33 Мост

Ревик бросился к ней, не зная, что он собирается делать.

Он добрался до неё, схватил за руки, даже когда почувствовал, как её свет змеится, искрясь вдоль каждого кусочка aleimi, связанного и разделяемого с ним.

Это ощущение полностью дезориентировало его, перевернуло что-то в его сознании. Он всё ещё чувствовал свои руки на ней; он чувствовал свои ноги на полу, влагу на своём лице. Он почувствовал, как она черпает из его света, из света Джона и Мэйгара — из озёр света, собранных Балидором.

Она сделала всё это, даже не затащив его в Барьер вместе с собой. Она, казалось, не хотела, чтобы он был с ней. Она оттолкнула его, хоть и притягивала его свет.

Ревик попытался последовать за ней, понять.

Он затерялся там.

На долю секунды ему показалось, что Касс труп.

Боги, она труп.

Элли собиралась убить её.

В эту иррациональную секунду всё, о чём он мог думать, было: «Боги, она уронит ребёнка. Касс навредит нашей малышке, когда упадёт. Или это сделает Терри».

Затем это мгновение ясности тоже исчезло.

Извивающиеся щупальца разума Элли оставили его в темноте. Они вырвались из неё, вышли из-под контроля, сильнее его собственного света, сильнее всего, что он чувствовал от живого видящего прежде. Абсолютная сила этого взрыва задавила сознательные мысли Ревика, бросила его в темноту и тишину, которые каким-то образом до сих пор заставляли его благоговеть перед тем, кем она была.

Он никогда раньше не знал этой её части.

Сила, стоящая за этим, перехватила его дыхание, ослепляя его в комнате, почти вызывая животную паническую реакцию в его теле. Его нервы были охвачены огнём, кожа и даже кости болели от притока света, от осознанности, которую он чувствовал за этим. Он узнал её в этом, но и не узнавал. Это было больше похоже на осознание того, что он забыл, что он каким-то образом потерял, возможно, просто из-за превратностей смерти.

Может быть, это воспоминание принадлежало какой-то другой его части, находящейся за пределами одной жизни.

Возможно, это было что-то, к чему он не имел доступа — не мог получить доступ — в повседневной жизни. Память вращалась где-то далеко над его головой, пространственное, математическое уравнение, которое достигало его лишь проблесками, слишком сложное для его низшего разума, чтобы перевести.

Он стоял, держа жену за плечи и хватая ртом воздух.

Нижние части его света боролись за контроль, боролись даже за то, чтобы не отставать. Он попытался затормозить себя, затормозить её, но она лишь шлепком отбросила эту его часть с дороги.

Он вскрикнул, когда она полностью освободилась от него, а потом…

Боги, он чувствовал её рядом с ними.

Элли вплела какую-то часть себя в свет Териана и Касс.

Затем по нему ударило этим присутствием, и он испустил надломленный крик; это проникло глубже в его свет, заставляя его войти в конструкцию, которая была настолько похожа на ту, в которой он вырос ребёнком, что ужас вырвался из него взрывом.

На секунду, всего лишь на секунду, он почувствовал своих родителей…

«НЕТ! — закричал он на весь тот свет, пребывая вне себя от ужаса. — НЕТ, ЭЛЛИ, НЕТ!»

Теперь этот яркий свет как будто кто-то душил. Серебристый свет вырвался из Касс и Териана подобно металлическим змеям. Он потянулся к ним обоим, жужжа в его ушах, в его свете, напоминая ему о детстве с Менлимом, о том, что случилось после смерти его родителей.

Он издал ещё один вопль, на этот раз борясь с ней.

Свет Элли охотно погрузился в эту серебристо-серую тюрьму. Она пошла туда не для того, чтобы вытащить Териана или Касс, или даже их ребёнка.

Она пошла туда, чтобы погрузить в это свой собственный свет и свет Ревика.

— ЭЛЛИ, НЕТ! — его голос сорвался от страха. — НЕТ! ЭЛЛИ! НЕТ!

Он чувствовал, как эти серебряные нити обвивают её со всех сторон.

Они врезались в эту сверхновую звезду света — света, который был ярче всего, что Ревик когда-либо чувствовал. Они жадно впивались в неё, тянули, терзали, как акулы в холодном безумии от запаха крови. Они обвились вокруг неё со всех сторон, и она просто стояла там, позволяя этому случиться, бездумно вплетая свой aleimi в Териана и Касс, отталкивая Ревика назад, когда он пытался остановить её, чтобы оттащить от них.