Читаем Москву ничем не удивишь полностью

— Давай уходи отсюда, иуда!!! — прикрикнул на Захожина Алмаз, распоясавшись оттого, что никто не заткнёт его фонтан. — Я бы на твоем месте бежал бы отсюда после того, что ты сделал только бы пятки сверкали! Совести у тебя нет ни грамма!

Алмаз позволил себе даже легонько подтолкнуть продюсера к выходу. И тут уж Захожин не выдержал, вспылил, развернулся и оттолкнул от себя Алмаза. Певец был легче продюсера килограмм на сорок, поэтому отлетел от него, как мячик от стенки и едва удержался на ногах.

— Это кто мне про совесть тут говорит? — закричал на Алмаза продюсер. — Это личность, которая должна денег половине Москвы, мне говорит о совести?

— Вы сами мне деньги давали, — ответил Алмаз, сжимая кулачонки, — когда узнали, что у меня богатый спонсор так и давали! Ручки все хотели погреть на Алмазе. А вот вам всем, а не долги мои!

И тут Алмаз высунул прямо в сторону Захожина фигу и покрутил ей, демонстрируя насколько она хороша. Оба представителя шоу-бизнеса, струхнувшие, когда им пришлось напрямую столкнуться с безжалостным миром выбивания долгов, теперь подсознательно хотели оправдаться за свое унижение и трусость, а на ком им было отыгрываться как ни друг на друге? Захожин схватил Алмаза прямо за фигу одной рукой, а второй рукой за локоть руки Алмаза, рванул на себя и бросил куда попало. Певец не удержался на ногах и полетев в угол, протаранил плазменный экран телевизора Татьяны, который с грохотом рухнул на пол, а на него в довершение упал сам Алмаз. Татьяна встрепенулась, вскочила и с размаху бросила в Захожина полотенцем со льдом.

Кубики льда градом осыпали продюсера, он даже не успел закрыться. Она Вскочила с дивана, увидев как её дорогущий телевизор превращается в лом — ярость благородная вскипела в ней, как волна.

— Вон отсюда оба! — закричала Татьяна. — Чтобы духу вашего тут не было!

Захожин попятился, стряхивая с костюма осколки льдинок, Алмаз стал подниматься, но не удержался на гладкой поверхности экрана, свалился, окончательно доламывая технику. Татьяна была на грани совершения убийства.

— Не стоит горячиться, — попытался успокоить её Захожин, — нужно всё обсудить и возможно мы с вами придем к консенсусу, надо же находить какой-то выход из создавшейся ситуации…

— Выход прямо по коридору! — подсказала ему Татьяна. — И вниз по лестнице! Для меня вас больше не существует! Послезавтра я замажу синяки тональным кремом с пудрой и улечу с отцом в Турцию, а когда вернусь, то постараюсь с вами обоими больше никогда не встречаться! Прошу вас покинуть мою квартиру! Пока еще прошу!

— Но мне же некуда идти! — откровенно возмутился Алмаз, выбираясь из обломков плазменного экрана. — На улице ночь и зима!

— Вот это меня уже больше не волнует, — ответила Татьяна, — выметайтесь вон, пока не вернулся отец. Иначе я попрошу вас выставить вас пинками!

Захожин решил, что и правда сейчас лучше убраться, а с утра прислать Татьяне пышный букет роз с извинениями, а уж после заявиться и самому. А Алмаз испугался, что Краб, вернувшись и увидев на лице обожаемой дочери жуткие синяки, осерчает и оставит такие же синяки на лице Алмаза. Она стали собираться, обуваться и одеваться. Татьяна встала возле двери, готовая распахнуть её, чтобы выпроводить надоевших гостей.

Алмаз и Захожин собрались быстро, певец еще раз попытался попросить разрешения остаться, но Татьяна ответила ему ледяным молчанием, повернула ручку замка и распахнула дверь, отойдя в сторону и пропуская их наружу. А сама отвернулась в сторону кухни. Но вдруг и Захожин, и Алмаз отшатнулись от двери назад, потому что за ней безмолвно стоял мужчина в ярко-красном китайском пуховике и темных очках, прячущий лицо в поднятый воротник с пистолетом в правой руке, из которого он целился Алмазу прямо в лоб.

<p>Глава 7</p><p>Самоубийца, киллер и наряд милиции</p>***

Краб первым ворвался в ванную, где в петле задыхался любитель видеоигр Каспер, подхватил его левой рукой, приподнял и попытался ослабить петлю веревки. Но веревка уже плотно вонзилась в кожу брата Спичкина так, что подцепить её ногтями не было никакой возможности. Матвей суетился сзади, пытаясь протолкнуться к брату, но только мешал. Краб сказал ему чтобы он нож притащил с кухни — иначе веревку не снять.

Матвей рванул в коридор из него в кухню. На столе у брата стояла недоеденная банка быстрорастворимой лапши, из неё торчала пластмассовая вилка.

— Нож-нож, — суетился Матвей, — где же нож?

Он обратил внимание на то, что батон, который тоже лежал на столе и уже подсох не отрезан ножом, а отломлен. Видимо у брата никакого ножа вовсе не было.

— Долго ты там, он же задохнется сейчас? — закричал из ванной Краб.

— Уже иду… — ответил Матвей.

Перейти на страницу:

Похожие книги