Москва. Утраты. Уничтоженная архитектура столицы

Сергей Константинович Романюк Москва. Утраты. Уничтоженная архитектура столицы

Введение

Многие лишь недавно стали понимать, чего лишилась Москва за последние семьдесят лет[1].

Когда-то она была городом уникальным, единственным в своем роде, вызывавшим неподдельное, искреннее удивление и восхищение как русских, так и иностранцев.

Вот впечатления о Москве дореволюционной русского художника и норвежского писателя: «Москва до такой степени художественна, красива, что я готов далеко, за тридевять земель, ехать, чтобы увидеть подобный город» (И.Е. Репин). «Я никогда не представлял себе, что на земле может существовать подобный город… Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет все, о чем я когда-либо мечтал» (К. Гамсун).

Теперь же усилиями «строителей коммунизма» Москва, потеряв сотни великолепных построек, придававших ей уникальный облик, превратилась в нечто почти безликое.

Коммунистические культуртрегеры не пожалели памятников мирового значения, бывших гордостью русской культуры, они не пожалели и целых районов, уничтоженных полностью: известны участь храма Христа Спасителя, Сухаревой башни, Зарядья, арбатских переулков…

Но многие ли знают, какому форменному разгрому подвергся Кремль? Казалось бы, Кремль – сердце России, средоточие русской истории, кто бы мог посягнуть на него?

Но нет, нашлись. Нашлись коммунистические Иваны, не помнящие родства. Наши руководители сразу же после того, как сбежали из Петрограда, в котором не чувствовали себя в безопасности, спрятались в Москве за высокими кремлевскими стенами. Так они, не подотчетные никому, устраивали себе гнездышко по своему вкусу: круша кремлевские постройки, древние монастыри и церкви, они строили вместо них конторы, залы заседаний, столовые, уборные. Именно они, кремлевские властители, отгородившись от собственного народа, охраняемые вооруженными до зубов чекистами, отдавали приказы сносить с лица земли чудеса русской архитектуры. Именно они, властители страны, распорядились сначала закрыть, а потом снести уважаемые всеми кремлевские святыни – монастыри и церкви. Все эти бандитские действия совершались тихо, без шума, и документы о кремлевских сносах были надежно похоронены в недоступных никому архивах.

Нет документов не только о разрушениях в Кремле – для исследователей были закрыты архивы высших партийных органов, в которых находятся приказы вандалов о разрушении десятков тысяч зданий по всей стране, – ведь только в одной Москве насчитываются сотни разрушенных памятников.

Буквально по крохам, из различных архивных источников, косвенно подтверждавших подобные факты, собирались сведения для этой книги о разрушенных московских памятниках истории и архитектуры.

Из опубликованной литературы использовались изданные до революции книги, посвященные истории отдельных церквей, а также труды историка московских церквей М.И. Александровского. Я очень благодарен его ученику, незабвенному Валентину Сергеевичу Попову, щедро делившемуся со мной своими обширными знаниями.

Описание разрушенных памятников в этой книге ведется по отдельным историческим районам города – Кремлю и Китай-городу, Белому городу (внутри Бульварного полукольца), Замоскворечью, Земляному городу (внутри Садового кольца) и далее в пределах современной городской границы, а в каждой главе описание идет по ходу часовой стрелки – слева направо.

О многих из снесенных зданий не рассказано в этом описании, в нем перечислены лишь самые значительные наши потери.

Итак, печальный синодик предлагается читателю…

Глава I Кремль

Собор Спаса Преображения на Бору

Во дворе Большого Кремлевского дворца еще сравнительно недавно можно было увидеть старинную небольшую церковь, почти вросшую в землю. Это был собор во имя Спаса Преображения, называвшийся «что на Бору».

По летописному известию, в 1330 г. князь Иван Калита «заложил церковь камену на Москве, близ своего двора…». Само название собора – «что на Бору» – говорило, казалось, о древности его. Как объясняют все путеводители, тогда вокруг него шумел дремучий, вековой бор. Однако эта, наиболее распространенная, версия вызывает определенные сомнения. Как выяснили археологи, проводившие изыскания на Кремлевском холме, уже в XI в. на его вершине был поселок с торжищем, и говорить, что через две сотни лет, во времена Ивана Калиты, вокруг Спасского собора еще был дикий лес, по меньшей мере наивно. С гораздо большей вероятностью можно предположить, что собор был построен на месте древнего торга – ведь слово «бор» означает еще «налог», «денежную повинность» (отсюда и такие слова, как «сбор», «поборы», «собирать» и т. д.), и место, где собирали этот налог, так и называлось «Бор», и тогда церковь стояла именно «на Бору», то есть там, где находилась торговая застава, у слияния двух рек, Москвы и Неглинной, – двух торных дорог древности.