Московский вектор

- Мне известно лишь о четверых, - произнес он тихо. - Не исключено, что пострадали не только они. Чиновники из Министерства здравоохранения ясно дали нам понять: мы не должны задавать слишком много вопросов, дескать, дабы не «возбуждать панику среди населения». И во избежание сенсационных сообщений в средствах массовой информации.

Разумеется, мы обратились в высшие инстанции, но на требования провести более серьезное расследование нам ответили отказом. Даже разговаривать об этом позволили лишь с ограниченным кругом ученых. - Глаза Петренко погрустнели еще сильнее. - Один кремлевский служащий вообще заявил мне, мол, четыре необъяснимые смерти - дело обычное, «всего лишь фоновый шум». Посоветовал сосредоточить внимание на СПИДе и прочих болезнях, от которых в России-матушке гибнет так много народа. В общем, на сегодняшний день все, что касается загадочных смертей, - государственная тайна, достояние бюрократов.

- Идиоты! - процедил сквозь зубы Смит. - Ведь попытка утаить появление нового заболевания может привести прямиком к чудовищной эпидемии.

- Возможно, - ответил Петренко, пожимая плечами. - Но я не намерен плясать под их дудку. Потому и принес вот это. - Он бережно прикоснулся к портфелю. - Здесь все необходимые документы по четверым пациентам, образцы их крови и отдельных тканей. Надеюсь, вы с коллегами на Западе успеете разобраться в механизмах развития странной болезни, пока еще не слишком поздно.

- А что станет с тобой, если российское правительство узнает-таки, что именно ты передал нам сведения? - спросил Смит. - Можешь себе представить?

- Об этом и думать страшно, - признался русский. - Поэтому я и решил сообщить тебе о болезни с глазу на глаз. - Он вздохнул. - Судьба России вызывает у меня все больше опасений, Джон. Боюсь, наши руководители решили, что в управлении важнее запугивание и диктат, а не здравый смысл и увещевания.

Смит понимающе кивнул. Развитие событий в России все сильнее пугало его и настораживало. Президент страны, Виктор Дударев, некогда служил в Комитете государственной безопасности СССР, работал в Восточной Германии. После распада Советского Союза поспешил примкнуть к реформаторам и превратился в одну из центральных политических фигур обновленной России. Сначала стал директором ФСБ, нынешнего органа безопасности, спустя время - председателем правительства и, наконец, одержал победу на выборах и занял пост главы государства. Некоторые из россиян по сей день отчаянно верили в то, что Дударев - истинный поборник демократического порядка.

Дударев оказался совсем иным. Укрепившись в президентском кресле, бывший кагэбэшник незамедлительно скинул маску, и страна увидела, что выбрала в правители не борца за идеи демократии, а человека, увлеченного достижением личных корыстных целей. Сосредоточить максимум власти в руках - своих и приспешников - вот к чему в основном стремился Дударев.

Новым независимым теле-, радиокомпаниям и печатным изданиям он тотчас подрезал крылья, а со временем перевел их под полный контроль государства. Представителей местных властей, чье мнение в том или ином вопросе шло вразрез с кремлевским, уволил, издав соответствующий указ, либо лишил средств по сфабрикованным делам о неуплате налогов. Оппонентов угрозами заставил молчать или же при помощи карманных СМИ вовсе убрал с политической арены.

Сатирики окрестили Дударева «Царем Виктором». Теперь шутка все больше отражала жестокую действительность и уже не вызывала смеха.

- Сделаю все возможное, чтобы о тебе ничего не узнали, - пообещал Смит. - Но кто-то в вашем правительстве непременно следит за сохранностью информации, и рано или поздно, когда о болезни заговорят открыто, на тебя падет подозрение. А заговорят о болезни в ближайшем будущем. - Он многозначительно посмотрел на коллегу. - Может, тебе уехать вместе с документами?

Петренко вскинул бровь.

- Попросить политического убежища?

Смит кивнул.

Русский медик покачал головой.

- Нет, не хочу. - Он пожал плечами. - Несмотря на все свои грехи, я был, есть и навек останусь россиянином. Не брошу родину из-за страха. - Он грустно улыбнулся. - Как там говорят философы? Чтобы зло восторжествовало, добропорядочным людям стоит лишь опустить руки? По-моему, верно сказано. Нет, я останусь в Москве, продолжу, как могу, бороться с безумием.

- Prosim, muzete mi pomoci? - прозвучало из тумана.

Вздрогнув, Смит и Петренко повернули головы.

На расстоянии каких-нибудь нескольких футов от них стоял с протянутой рукой, будто прося денег, моложавый на вид человек с весьма суровой физиономией. В мочке его правого уха, проглядывая сквозь длинные, сальные, спутанные темные волосы, блестел крошечный серебряный череп. Вторую руку незнакомец держал в кармане черного пальто. Прямо за его спиной темнели фигуры еще двоих - в похожих одеждах, такого же мрачного вида. И в их ушах поблескивали выполненные в форме черепов серьги. Охваченный дурным предчувствием, Смит шагнул вперед, загораживая плечом невысокого российского ученого.