Московский упырь

Немного подождал и сказал уже громко:

– Поджигай избы, парни!

Тут-то Телеша и выпрыгнул. Узнав Ивана с Митькой, осклабился, вытянул руки:

– Ну что ж, сегодня ваша взяла – ведите.

С утра Галдяй Сукин ходил по приказу гоголем! Нигде, правда, не присаживался, а ведь звали. Отнекивался: не хочу, мол, сидеть, некогда, делов много. Все знали: главный герой сегодня – Галдяй, опытнейшего убивца вычислил! Словил, правда, не сам – но уж ловить татя – дело нехитрое, главное – отыскать, вычислить.

Вернувшийся из своего поместья Овдеев милостиво похлопал подьячего по плечу и улыбнулся:

– Не ожидал! Право, не ожидал. Молодец! Обязательно доложу обо всем государю.

Галдяй аж расплылся – не знал, как благодарить и судьбу, и щедрое на подарки начальство. Денег получил два рубля – лично Овдеев пожаловал, еще и от государя сколько-нибудь перепадет – не жизнь, сказка! За такое и укушенного зада не жаль.

Овдеев же вызвал к себе Ивана:

– Ну, друже, направляю Галдяя Сукина в твой отрядец. Хватит ему у Ондрюшки штаны протирать. Сам видишь – умен подьячий весьма и к делу прилежен.

Иван аж поперхнулся и не знал, смеяться от такого подарка аль плакать.

А утром в темнице повесился Телеша Сучков. Онучи на нитки растянул и повесился – долго ли. Овдеев приказал наказать всех сторожей да катов, ну и расследование провести, которое как раз и поручил новой восходящей звезде – Галдяю. Расследование ничего не дало. Впрочем, Овдеев не расстроился и никого не ругал: у него уже не о приказных делах, о другом голова болела – государь жаловал ему боярство и отправлял с посольством в Краков к королю Жигимонту. Важное, ответственное и почетное дело. По случаю отъезда не скрывающий радости Овдеев устроил в Земском дворе прощальную трапезную для всех приказных, начиная с дьяков. Впрочем, Галдяя тоже позвали, а как же!

– Вас с собой не возьму, – отозвав в сторонку Ивана с Митрием, улыбнулся начальник. – И здесь делов хватит. Так что не обессудьте.

Парни не обиделись – не очень-то и хотелось им ехать в Польшу. Этакая поездочка вполне могла и на год затянуться, случаи бывали, а у Ивана, между прочим, в сентябре месяце свадьба!

Свадьба!

Глава 15 Свадьба

Из семейных торжеств наибольшим богатством народного творчества отличалась свадьба.

М. М. Громыко. Мир русской деревни

Осень 1605 г. Москва

После отъезда Овдеева с посольством, вновь заменивший его Ондрюшка Хват, к тому времени получивший чин стряпчего, бросил «отряд тайных дел» на мелкие разбои. Собственно, это не явилось лично Ондрюшкиной инициативой – подобное с месяц назад приказал Овдеев и приказа своего не отменял. Что ж – разбои так разбои, в конце концов, посетители кабаков – тоже люди, и не дело, чтоб их били по головам кистенем. Первоначальный сбор сведений парни, подумав, поручили своему младшему сотруднику – подьячему Галдяю Сукину, который вот-вот должен был явиться с отчетом, да все почему-то никак не являлся, а времени между тем было часов шесть после полудня. Скоро и сумерки.

И, самое главное, парни вовсе не собирались забывать ошкуя, пожар, смерть Ртищева и еще многих и многих людей. Где-то по московским улицам ходил зверь в человеческом облике, и обезопасить от него горожан было, пожалуй, не менее важно, чем разбираться с мелкими лиходеями. Кто-то хитрый, хитрейший, обстоятельно рвал время от времени появляющиеся ниточки, оборвав жизни Гермогена Ртищева и его слуги. Иван не без оснований считал причастным к пожару и гибели Гермогена Телешу Сучкова, который, увы, покончил жизнь самоубийством. И покончил – ни с того, ни с сего. Мог бы, в конце концов, если уж так хотел, расстаться с жизнью и раньше, благо была возможность подставиться под шальную пулю. Однако ведь Телеша не подставился, сдался, причем довольно легко, словно бы на что-то надеялся… Или – на кого-то… И этот кто-то вместо помощи неожиданно оказал ему противоположную услугу.

– Да брось ты мудрствовать, – потянувшись, заметил Прохор. – Заела парня совесть, вот и сотворил над собой такое, – бывали и не такие случаи.

– Бывали, – Иван согласно кивнул. – Только мне что-то не верится.

– И мне не верится, – поддакнул из своего угла Митрий. – Больно уж весел был этот Телеша Сучков, когда мы его брали. Надеялся, что выручат? А вышло – наоборот. Кстати, на синяки на его запястьях внимание обратили? Словно бы держал парня кто-то.

Прохор усмехнулся:

– Его ж связанным вели, вспомни! Вот веревки-то и натерли запястья.

– И все же – ну не верю я в это самоубийство, хоть режь меня на куски! – махнув рукой, громко заявил Митрий.

– Ну, ну, – предостерег парня Иван. – Вот только орать здесь не надо. Я тоже не верю – и что? Это все лишь догадки, а – как говорил незабвенный Андрей Петрович Ртищев – где доказательства? А нету!

– Так надо искать! – снова взвился Митька.