Московский упырь

– Жаворонок, – спрыгнув с воза, улыбнулся Митрий. – Ей-богу, жаворонок!

Прохор скептически покачал головой:

– Какой же это жаворонок? Жаворонок вовсе и не так поет. Это малиновка.

– Да рано еще малиновке.

– Ладно вам спорить, – передернув плечами, Иван поплотнее запахнул армяк. – Что-то озяб, скорей бы солнышко вышло.

– Ничо! – расхохотался Прохор. – Сейчас вернется хозяин, начнем возы из грязищи вытаскивать – ужо, согреешься!

– Да уж…

– Чего-то Макария нашего долгонько нет, – окропив мочою березу, забеспокоился Митрий. – Не попался ли?

– Не попадется, – отмахнулся Иван. – Тут таких, как он, мужиков, знаешь сколько?

И, словно в ответ на его слова, из ближней рощицы донеслись голоса. Парни насторожились, готовые к любым неожиданностям. Впрочем, судя по беспечности говоривших, все было в полном порядке. Ага, вот на опушке показался Макарий, а с ним двое мужиков, вернее, ратников, судя по ржавым пятам на поддевках. Видать, часовые, кто же еще-то? Макарий сказывал – как раз где-то здесь пост должен быть.

Иван усмехнулся: вот раздолбаи – даже поленились брони одеть. Правда, оба при саблях… но, похоже, настроены вполне добродушно – ишь, улыбаются.

– Это наши, деревенские, – Макарий кивнул на парней. – Ну что, робяты, вот нам подмога! Взялись?

– Взялись, – решительно кивнув, Прохор сбросил наземь сермягу и закатал рукава.

– Силен, парнище! – кивнув на него, подмигнул Макарию один из ратников, тот, что постарше, его называли «дядько Лявон». – Такой и один справится.

Шутил, конечно, возы-то увязли основательно – по самые оси.

– Хорошо б хворосту подложить под колеса, – предложил Митрий. – Или веток нарубить…

– Во-во, нарубите, – Макарий одобрительно кивнул. – Сходите вон, с Микитой, а мы пока прикинем, с чего начать.

Веток нарубили быстро, сноровисто – вот и пригодилась сабля, Микита ее не жалел, рубил с плеча – только свист стоял, а Митька едва успевал подбирать ветки. Кинув их под колеса, навалились… стегнули лошадь…

– И-и – раз… И-и – два…

С третьей попытки вытолкали. Посидели немного, вытирая пот, да пошли ко второму возу – с этим уже возились недолго, там и место было посуше, да и телега не так перегружена.

– Ну, благодарствую всем! – обрадованно приговаривал Макарий, доставая из-под рогожки увесистую баклажку. – Инда теперь и выпить не грех. Вы как, ратнички?

– А наливай!

Сели под куст, выпили. И за знакомство, и так, с устатку – попробуй-ко, возы потягай, чай, не лошади!

– Ну что, как у вас тут? – протягивая часовым кусок пирога, поинтересовался Макарий.

– Да как и всегда, – дядько Лявон вяло махнул рукою. – Одна тягомотина. Воеводы, Голицыны-князюшки, незнамо что думают. Сидят под этакой крепостицей, высиживают, – нет, чтоб единым махом прихлопнуть. Тогда уж и самозванец бы задергался, а так… А вообще, надоело все. Весна ить пришла – пахать скоро. А кому? Мы вон с Микиткой, не смотри, что пищальники, а все ж из дворян. Крестьяне поразбежались все, Микитка во прошлое лето в холопи запродаться хотел, с голодухи, так какая-то собака выдала – чуть головы не лишился, царский-то ведь указ запрещает служилым людишкам в холопи верстаться – ктой тогда за царя-батюшку воевать будет?!

– Воевать? – Макарий усмехнулся. – А стрельцы на что?

– Ага, они навоюют… Не о том у стрельцов башка болит, а о том, как торговлишку свою мелкую, ремеслишко наладить – с того ведь, считай, и кормятся. Почти у всех ведь семьи. Думали – отпустит по весне государь на роздых – так ведь нет, не отпускает. Народ недоволен зело, да и так – от безделья мается. – Дядько Лявон допил баклажку и, блаженно улыбнувшись, поднялся на ноги. – Ну, мы пошли, пожалуй. Отхожее место постережем – кабы кто мимо, в кусты не пошел.

– Пирогов-то возьмите, – напомнил Макарий.

Лявон улыбнулся:

– И то правда, возьмем.

Проводив ушедших ратников взглядом, Макарий обернулся к парням:

– Ну что, слыхали, как тут дела идут? Недоволен народ Борисом, ох недоволен. То-то рвутся все подметные письма читать – от нового царя милостей ждут, от Димитрия.

– Да уж, – согласно кивнул Иван. – Говоря немецкими словами – дисциплины в армии никакой. Часовые вражьим лазутчикам телеги вытаскивают – это ж где такое видано?

– Да не знают они, что я лазутчик, – Макарий покривился. – Хотя, может, и догадываются.

– Уборные зато сторожат строго! – хохотнул Митрий. – Лучше б дороги так сторожили, а то, я чую, тут все кому не лень шастают.

– А вот насчет уборных ты не прав, Митя, – вскользь заметил Иван. – Это они правильно делают. От пули да от сабли четверть войска погибнет, много – треть, а вот мор свободно может и все войско выкосить. Да и не только войско – все окрестные земли. А уж коли мор начался, так остановить его трудно. Сами знаете, как король Анри во Франции в таких случаях делает…

– Как? – живо заинтересовался Макарий. – Любопытственно будет послушать.

– А так, – Иван изобразил целящегося из ружья человека. – Ежели в каком граде болезнь объявилась, ежели народишко там помирать начал, король сей же час посылает туда не лекарей – войско. Окружают город, и кто осмелится из ворот высунуться – пулю промеж глаз!