Московский процесс (Часть 2)

ГРОМЫКО. А сколько они обнаружили в своих представительствах наших подслушивающих устройств? /

ЧЕБРИКОВ. Одно устройство. Тут цифры в нашу пользу — 1:150.

ГОРБАЧЕВ. Это нужно будет иметь в виду.

ШЕВАРДНАДЗЕ. Когда нам нужно обнародовать заявление по данному вопросу?

ГОРБАЧЕВ. Как только документ будет готов. Посмотрим его и тут же передадим по радио и телевидению, а также опубликуем в печати.

ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО. Правильно.

ГОРБАЧЕВ. У меня было намерение выступить сегодня на пресс-конференции, показать, куда ведут дело американцы после Рейкьявика. Разоблачить их вранье и жульничество. Но, по-видимому, сейчас, после предпринятой администрацией США враждебной акции, время для этого неподходящее. Наверное, целесообразно выступить не на пресс-конференции, а по телевидению, обратиться к нашему народу.

РЫЖКОВ. Правильно.

ГОРБАЧЕВ. Каких-либо новых предложений в выступлении выдвигаться не будет. Поэтому вряд ли есть необходимость делать специальную рассылку текста выступления. В рамках той позиции, которую мы определили, следует показать, что администрация США несет полную ответственность за срыв договоренностей в Рейкьявике, предпринимает жульнические маневры для того, чтобы извратить факты и ввести в заблуждение общественность. Можно сказать и о том, что развитие событий после Рейкьявика показывает, что Рейган не может справиться со своей оравой.

ГРОМЫКО. Об этом сказать можно, но в такой форме, чтобы не выгораживать самого Рейгана.

ГОРБАЧЕВ. Да, Рейган выступает как лгун. Нужно по этому вопросу найти соответствующую формулировку.

Нет у товарищей других предложений?

ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО. Нет.

Кого же в результате винили на Западе? Прежде всего, разумеется, реакционера Рейгана, не пожелавшего «отказаться от ментальности холодной войны» и поступиться всем ненавистной программой «звездных войн». А во-вторых, «консерваторов» и «реакционеров» в политбюро, с которыми «реформатор» Горбачев все еще вынужден считаться.

3. «Новое мышление»

Однако кремлевские вожди дулись недолго: поджимал кризис. Деваться некуда — не удалось взять нахрапом, приходилось, идти дальше, кое-чем поступиться. Хочешь не хочешь, а приходилось приступать к следующей фазе разработки под названием «гласность и перестройка»: права человека, Афганистан, «социалистический плюрализм», «социалистический рынок», «общий европейский дом»…

Теперь, после крушения режима, уже ни для кого в России не секрет, что так называемое «новое мышление» разрабатывалось различными «мозговыми трестами» ЦК задолго до Горбачева. Об этом теперь охотно говорят и пишут бывшие «партийные интеллектуалы» — участники этих разработок. Да и сам Горбачев подтвердил этот факт в 1988 году, когда провал «перестройки» стал очевиден и пришлось объясняться, почему же весь план был так плохо продуман.

Как, мол, не продуман? — возмущался он. Очень даже продуман, причем задолго до 1985 года: сто десять исследований и разработок было тогда представлено в ЦК различными мозговыми трестами.

Только на Западе упорно продолжают повторять легенду о смелом реформаторе из Ставропольского края, а книги и статьи российских авторов, раскрывающие реальную историю вопроса, здесь, как правило, не печатают. Исключение составляет книга бывшего работника международного отдела ЦК Евгения Новикова (Gorbachev and Collapse of Soviet Communist Party. By Eugeny Novikov and Patrick Bascio. New York? Peter Lang Publ., 1994), но ее в продаже не найдешь. Я, например, потратил более трех недель, прежде чем нашел ее в… Швейцарии, хотя издана она вроде бы в Нью-Йорке.

Между тем, содержание ее весьма любопытно.

«Процесс нового мышления в действительности начался уже в конце 70-х годов, когда был жив Андропов, в среде интеллигенции, ознаменовавшись появлением публикаций, выходивших ограниченным тиражом и написанных мудреным социологизированным языком», — пишет он.

Помимо самого международного отдела ЦК, его специальных институтов и публикаций, к работе был привлечен целый ряд академических институтов. В поставленную им задачу входила ревизия идеологии, разработка «альтернативных» моделей и путей трансформации существующей модели во что-то более рациональное. Горбачев лишь унаследовал эти проекты, оказавшись наиболее подходящей кандидатурой на их исполнителя.

Однако, как отмечает автор:

«…хотя разнообразные идеологические сценарии, допускаемые или создаваемые идеологическими приспешниками Горбачева, весьма отличались друг от друга, тем не менее все они имели одну и ту же политическую цель: продолжение правления партийной элиты. Это происходило либо благодаря сохранению социалистической системы, либо благодаря преобразованию коллективной собственности класса номенклатуры в частную собственность, сосредоточенную в руках отдельных членов верхушки».