Московский модерн в лицах и судьбах

Кстати, молельни, как это было принято в старообрядческих домах, в особняке не было. Да и дальнейшие три (!) развода мадам Бутиковой-Рябушинской-Дерожинской-Зиминой говорят о том, что хозяйка не очень-то держалась за старые устои.

В начале 1903 года особняк был закончен отделкой. По случаю новоселья был торжественный прием с обедом, меню которого тоже оформил Шехтель.

Но это еще не означало полного завершения работ: своего часа ждали почти 250 квадратных метров площади, предназначенной для потолочных и стенных росписей. Для выполнения фресок Шехтель, у которого был карт-бланш, пригласил талантливого молодого художника Игоря Эммануиловича Грабаря. Тот с увлечением взялся за дело и вскоре представил хозяйке на суд свои эскизы. Но вероятно, наша дамочка включила режим экономии либо просто показала свой вздорный характер – предложила художнику лишь половину от обещанной суммы (5 тысяч рублей). Тот, естественно, отказался.

Она не подумала, в какое положение поставила архитектора, который оговаривал условия заказа… Скрепя сердце Шехтель уговорил взяться за работу (кстати, за урезанный гонорар) уже признанного Виктора Эльпидифоровича Борисова-Мусатова. Тот осмотрел особняк, остался от него в полном восхищении и согласился. Очень может быть, что по дружбе с зодчим.

Меню праздничного обеда по случаю новоселья 6 февраля 1903 года

Художник работал истово, выполнил эскизы, которые на всех, кто их видел, произвели огромное впечатление. Но не на госпожу Дерожинскую.

Борисов-Мусатов в письме А.В. Щусеву так обрисовал ситуацию: «Заказ с моими фресками не состоялся, хотя эскизы удались, как говорят. Но барыня, вероятно, думала, что я ей сделаю их для своего удовольствия – задаром. Поэтому половину их я продал в Третьяковку, а остальные два (увы?), по-моему, лучшие, оставил для Парижа». Горечь он не смог скрыть и в письме к А. Бенуа: «Моя фреска потерпела фиаско… Сделал я четыре акварельных эскиза, и они всем очень понравились… Владелица же палаццо, где нужны эти фрески, благородно ретировалась, предложив за них гроши».

Вам это не напоминает сегодняшнее бесправие творческих людей перед толстосумами, которые иногда из скупости, иногда из вредности, а чаще, чтобы продемонстрировать свою полную безнаказанность, не платят творцам?

«Шехтель был в отъезде и не мог объяснить капризной заказчице, что ей предлагают шедевры. В свое время он убедил Зинаиду Морозову принять панно, написанные Врубелем для ее особняка на Спиридоновке. В ту же осень Борисов-Мусатов умер» (с сайта «Моя Москва»).

Говорят, что тот огромный черный паук, выполняющий функцию ручек на внутренних створках входных дверей, – своеобразная характеристика хозяйки дома, данная архитектором.

После 1917 года, естественно, роскошный особняк был национализирован. Там в разные времена располагались: Культурно-просветительское общество Украинской рады, школьный отдел Наркомпроса, которым заведовала Н.К. Крупская (кому из молодых читателей эта фамилия ничего не говорит – вдова В.И Ленина). С 1921 по 1924 год здание занимали норвежский полномочный представитель Ф. Якхельн и норвежская торговая миссия.

Ручка двери «Паук»

Потом в особняке находилась китайская дипломатическая миссия, которая через три года была преобразована в посольство. В начале 1930-х годов – представительства Узбекской, Туркменской и Таджикской союзных республик. За время их пребывания в особняке Дерожинской интерьер уникального здания сильно пострадал: холл был разделен перекрытием на два этажа, частично были разобраны камины, демонтированы бра и плафонные светильники, исчезла уникальная мебель и некоторые стеновые панели, закрашены или заклеены росписи… В 1959 году особняк был передан посольству Австралии.

В 2009–2013 годах в здании проводились полномасштабные реставрационные работы, в ходе которых были восстановлены некоторые потолочные росписи и мозаичные полы. А на стенах появились фрески, выполненные по эскизам Борисова-Мусатова, сохранившимся в архивах Третьяковской галереи. Скажете, новодел? Возражу: историческая справедливость по отношению к художнику. Да и красиво вышло. Говорят…

Портрет владелицы особняка разыскать не удалось, но немного рассказать о ней нужно.

Александра Ивановна Дерожинская (1877 – 1920-е?) была дочерью богатого купца 2-й гильдии, владельца нескольких текстильных фабрик, собственного магазина на Мясницкой, особняков и подмосковной усадьбы Ивана Ивановича Бутикова, сохранившего веру отцов, – то есть старообрядца. После его смерти миллионное состояние было разделено между сыном, Степаном, и вдовой, Анфисой Федоровной. Сын деловой хваткой отца не обладал, и постепенно бизнес стал приходить в упадок, наследство таять на глазах. После смерти матери в 1890 году ее доля перешла к дочери, Александре.