Московский лабиринт

– Ого, – пробормотал Артём, тыкая пальцем в карту. – Здесь же минное поле, сразу за Кольцевой…

Но и без его слов обозначения на схеме нашего маршрута были вполне ясными.

– Всё правильно, – кивнул доктор. – Вот здесь – проход.

– А если полицаи заминировали по новой?

– Чингиз бы знал. Вероятно, он недавно использовал этот маршрут. Иначе не стал бы нас туда посылать.

– Всё равно риск, – заметил Артём. – Может, лучше опять уйдём под землю?

– И где, по-твоему, мы выберемся? Это ведь не метро. Станций здесь нет. Других выходов на поверхность может не оказаться. Или мы их не найдём…

– Лезть поверху опасно, – не соглашался физик. – Там не только мины. Там патрули, вдоль всей Кольцевой.

Странно. Чего это он так стремится назад, под землю? Помнится, совсем недавно он рвался в обратном направлении.

Грэй доходчив и терпелив:

– Именно сейчас проскользнуть легче. Большая часть полиции стянута внутрь города. Московский периметр ослаблен. Скоро стемнеет. Если двигаться достаточно быстро…

– Мы не сможем идти быстро. У нас раненый. И дети.

Вот оно что. Артём помнил. А мы – нет. Мы рассуждали, как профессионалы. Отбрасывая второстепенное…

Я прикусила губу. Недавно мы упрекали физика за «виртанутость». А сами оказались ненамного лучше.

Переглянулась с доктором.

Да, это тоже можно назвать игрой. Всё, что делают люди, если только они вкладывают в это свою душу, – можно назвать игрой.

И всё-таки Михалыч солгал. Ведь главное для нас не порция адреналина в крови…

– Артём, нас будет только трое, – голос у меня спокойный. Будто речь о самых заурядных вещах.

– А как же остальные?

– Здесь они в безопасности.

– Да ну? А чего ж мы сами драпаем? Из такого хорошего места.

– На нас охотятся.

– А их что, пощадят?

– Оставим им часть продуктов, боеприпасов, – сказал Грэй. – И ещё это…

Достал из кармана толстую пачку «баксов», разделил пополам:

– Здесь хватит, чтобы выжить. Даже в Москве…

– Если опять начнётся «Чистый город» – это не спасёт, – вздохнул Артём.

– В ближайшие время не начнётся. Я дам пару адресов – они успеют купить хорошие документы.

Физик отвернулся к окну.

– Ты чего, Артём?

– Прав был Влад. Драпать – единственное, что хорошо у нас выходит.

– Мы остановили «зачистку»…

– На пару дней! А что будет потом?

Физик скривился и плюнул:

– Наш Король такой замечательный… Он раздаёт продукты и тёплые вещи… Ясно было, что однажды эта идиллия закончится! Можно было давно всех эвакуировать из Развалин!

– Куда?

– Куда угодно! Только об этом никто не думал. Ведь надо же иметь в Москве хорошую базу для Подполья! Людей, которым терять нечего… В любой момент готовых стать под ружьё…

– Да, – кивнул Грэй. – Только это не вся правда. А лишь часть… Куда вывезти? В лес? В тайгу? У нас нет линии фронта. Артёмчик… Во всей России то же самое. И, поверь, Москва ещё не худшее место…

– Всё равно что-то можно было сделать, – упрямо повторил физик.

Мы молчали.

Доктор неторопливо поднялся, глянул за окно. Опять присел, извлёк из кармана банку «Гиннесса». Но так и не счал открывать:

– Знаешь, Артём… В начале марта, по случаю дня рождения президента, в американском посольстве был приём. Неофициальный. Для узкого круга избранных. …Было много икры, много хорошего вина. Приятная застольная беседа… А когда наступило время десерта, все перешли в другую комнату. И посмотрели фильм… Интересный документальный фильм. Его сняли в Ростове. Лучшими цифровыми камерами. Журналистов туда до сих пор не пускают, но тот фильм снимали не журналисты. И вообще, это было скорее не кино. А отчёт о проделанной работе…

В феврале две гусаковские дивизии вошли в Ростов с севера. Ичкерийская гвардия – с юга… За неделю – всё было кончено.

Работа была проделана большая.

И теперь тульское правительство отчитывалось перед начальством.

Американский посол смотрел на экран и вздыхал: «О, это ужасно…». А когда зажёгся свет, выступил с импровизированной речью. Там были слова: «Мы не одобряем жестокости. Но правительства Московской Федерации и Республики Ичкерия могут и впредь рассчитывать на поддержку Соединённых Штатов. Особенно в деле наведения порядка. Всеми доступными методами».

Грэй замолчал.

– И что было дальше? – выдавил Артём.

– Дальше был десерт.

Лицо физика передёрнулось.

– Зачем? Зачем ты нам это рассказываешь?…

– Чингиз был там. На том приёме. Он даже пожал руку министру внутренних дел и послу Ичкерии. Поздравил их с удачным завершением спецоперации…

– И ушёл?

– Нет. Он ел яблочный пирог и улыбался… Вместе со всеми.

– И ему полез кусок в горло?

– Да. Приём завершился в девять. Но Чингиз поехал не домой, а ко мне. Попросил хороших таблеток. Чтобы забыться… И не наделать глупостей. Так и заснул. На моём диване. Но забыть не смог… Ты знаешь, Артём, – он почти не пьёт. А тогда целых три дня вливал в себя водку. Как лекарство…

– И что?

– Ничего. Оклемался.

Грэй открыл банку. Тёплое пиво брызнуло шипучей пеной. Прямо ему на рукав. Но доктор будто не заметил. И сделал неторопливый длинный глоток. Взглянул куда-то мимо нас, в шершавую бетонную стену: