Московский лабиринт

— Если чума уничтожит вражескую армию…

— Не уничтожит. А возглавит. Импланты — часть системы. И если победят — доведут её до совершенства. Так, чтобы простояла века.

Физик поёжился:

— Как-то мрачно выходит… Ни тебе артефактов, ни могучих союзников. На что ж нам тогда рассчитывать?

— На себя, — усмехнулся Грэй. — Только на себя… — Взглянул на часы: — Минут через сорок начнёт темнеть. Дискуссию объявляю законченной и спускаюсь за вещами.

— Ещё чего. Вместе спустимся, — не согласился Артём.

Я поддержала физика.

Назад шли быстрее. Снова возвращаться к тому чёртовому карнизу не пришлось. Артём, когда искал нас, решил не балансировать над пропастью. И выбрал обходной путь. Этим путём мы сейчас и двинулись. Так что аналитический ум физика нам всё-таки пригодился.

В том месте, где спуск стал крутым, закрепили верёвку. Длинную. Хватило до самого дна ступенчатой расщелины. Надеюсь, математику будет легче одолеть подъём, когда он направится в город за продуктами и документами.

Прощание вышло совсем не долгим. И не таким рвущим душу, как я боялась. Они ведь знали, что однажды это произойдёт. И смирились с неизбежным. Даже дети.

Я поцеловала Иришку, Павлика. А девочка Юля, во взрослом пиджаке вместо пальто, крепко обняла меня за шею единственной рукой. Прошептала в самое ухо:

— Моя мама вернётся. Я знаю. И вы вернётесь…

— Обязательно… Только это будет нескоро.

— Мы дождёмся. — Она улыбнулась. Счастливой улыбкой ребёнка, не верящего в расставание.

Я порылась в карманах и отдала ей заколку для волос. Лучшего подарка не нашлось, Волосы у неё сейчас совсем короткие. Но когда-нибудь они отрастут. Когда-нибудь она простит мне мою искреннюю ложь.

— Пусть ваша траектория будет оптимальной, — пожелал Синус.

— Ни пуха! — подмигнул Вовчик.

И мы ушли. Пятеро людей, уже ставших нам близкими, остались позади. Карабкаясь вверх, я думала о словах Юли.

Что мы знаем о законах, управляющих судьбами? Только нашу боль, только страхи и бредовые догадки… Но если выбирать, я бы приняла эту светлую веру ребёнка. И тоже ждала. Ждала по-настоящему…

Да, всех нам не спасти…

Но те, кто нам дорог, не должны уходить навсегда. Это несправедливо, это подло. И пусть все законы мироздания говорят: «Невозможно». К чёрту их, к чёрту все законы, если маленькая девочка ждет свою маму…

Глава 13

Жизнь продолжалась. И ночь пришла на смену дню. Как и всегда, сама по себе. Независимо от человеческих и сверхчеловеческих желаний.

Луны не видно. И до Кольцевой совсем рукой подать. Вероятно, меньше пяти километров. Только прежде надо пройти через жилые кварталы.

Окраина — место глухое. Ещё не Развалины, но уже и не город. Уличного освещения здесь давно нет. И электричество подают по графику. В кварталы, где пока не успели украсть провода.

На окраине живут работяги. Те, кто нужен умирающему городу. Тех, кто не нужен, судебные приставы выкидывают на улицу. И с нехитрым скарбом они переселяются в бетонные коробки по соседству. Без электричества, без воды и тепла…

Постепенно окраина станет такими же Развалинами. Коммунальные сети ветшают, и ремонтировать их никто не собирается. Город усыхает, словно измождённый болезнью человек…

Вероятно, местные сами это понимают. А если не понимают, то чувствуют. И каждый вечер пытаются утопить тоску… Но она, гадина, каждый вечер опять всплывает… И не желает растворяться в прозрачной глубине стаканов…

Мы проходили темный переулок, когда навстречу вынырнули двое «аборигенов». С трудом сохраняющих вертикальное положение. Мы попытались их обойти, но местные не дали. Бросились на Грэя с кулаками. Может, что-то углядели в кромешной темноте. А может, бросаться на первого встречного давно стало для них чем-то вроде разминки.

Парой точных движений Грэй уложил их рядом. Отдыхайте, ребята… Жаль, этой лёгкой взбучки не хватит, чтобы по-настоящему вправить ваши заспиртованные мозги…

* * *

Проволочное заграждение по обе стороны Кольцевой миновали без особых трудностей. Ставили заграждение больше двух лет назад и с тех пор только периодически латали. На нашем участке — ремонта не было давно. Ржавая «колючка» безвольно провисала. Её даже не надо резать — достаточно слегка отодвинуть.

На Кольцевой тихо. За всё время промчалось лишь несколько машин. Вероятно, сейчас мало кого выпускали из города. Патрулей тоже нет.

Когда мы замешкались перед надписью «Danger! Mines! Осторожно! Мины!», донёсся гул вертолёта. Возвращаться уже не было смысла. Холодея, мы проползли под «колючкой». И двинулись за Грэем, пытаясь ступать след в след.

Метров на пятьдесят вокруг открытое пространство. Даже с дороги сквозь «ночники» мы как на ладони. А уж из вертолета…