Гринев — Разное… Деловое всё… И говорит: «Если что, прошу ко мне на завод, дома я служебные дела не решаю». Зашёл, думал, всё-таки застигнуть его дома. К министру вызывают меня, хотел совет у Алексея спросить один… Он, знаешь, Ирина, всем фронтом на нашу сторону повернулся. Кривошеина прикомандировал ко мне. Чтобы всё до тонкостей было. Вот тоже человек проникно-венный. Техническая голова. Сидим у него по вечерам.
Гринева — Сидите?
Гринев — Часто…
Гринева — Нравится он тебе?
Гринев — Ещё б не нравился! Он нам поприбавил кой-чего.
Кружкова — Избирательная кампания кончилась.
Гринев — Курит много… зашла бы, Анна…
Кружкова — Не люблю табачный дым…
Гринев
Гринева — Нет, не его звонок.
Зайцев
Гринева — Хорошо.
Гринев
Гринева — Вряд ли тебе товарищ Зайцев сможет что-либо членораздельное сказать!
Зайцев — Нет, почему же? Я в курсе.
Гринев — Я сейчас иду к министру…
Зайцев
Гринева — Отец, двери закрыть?
Гринев
Зайцев — Одну минуту, Фёдор Степаныч… Прошу обождать меня.
Гринева — Отец спешит.
Зайцев
Гринев
Зайцев — Сию минуту, Фёдор Степаныч.
Гринева — Слушайте вы, Зайцев!
Кружкова
Гринев — Погоди, погоди… товарищ Зайцев!
Зайцев — Уже почти всё. Ещё пачка лезвий «Арктика» в правом ящике письменного стола.
Гринев
Зайцев
Гринев — Как ушёл?!
Гринева — Погоди, отец!
Зайцев — Одеколон я взял намедни.
Гринева
Зайцев — Алексей Кирьяныч ничего о гуталине не говорил.
Гринев — Ирина…
Гринева — Постой, отец
Зайцев — Вы напрасно… Меня просили…
Гринева — Вы все просьбы выполняете?
Зайцев — По мере возможности…
Гринева — Так вот и я прощу вас, по мере возможности и поскорей убираться из моего дома.
Зайцев — Я не могу так уйти. Я должен выполнить поручение.
Гринева — Уходите и закройте за собой дверь, я боюсь простуды.
Зайцев — Но ведь сейчас лето?!
Гринева — Зайцев!
Зайцев — Чертежи… Я должен выполнить поручение!
Кружкова — Вы рискуете, Зайцев!
Гринев
Зайцев — Я буду жаловаться. Это — насилие над личностью.