Московская плоть

И все-таки самым главным своим вкладом в обеспечение москвичей здоровьем комьюнити почитало Сандуновские бани, основанные им еще в восемнадцатом веке к взаимной пользе. Комьюнисты получали прямой доступ к плоти москвичей, а москвичи получали удовольствие и возможность регулярно поправлять здоровье. История основания бань полна загадок. Например, с чего бы это вдруг прижимистая императрица стала одаривать какую-то певичку – будущую жену освистанного артиста Сандунова – дорогущими украшениями? Ну, если бы эти украшения не вложил в ручку императрицы господин Фофудьин… И где вы видели женщину, да еще актрису, которая позволила бы супругу ради его рискованных бизнес-прожектов продать свои украшения, подаренные ей императрицей? В общем, все в истории этих бань – сплошные небылицы перестаравшейся PR-службы холдинга, кроме, пожалуй, загадочной персоны одного банщика, который и осуществлял непосредственный доступ акционеров холдинга ЗАО МОСКВА к телу клиентов, чем обеспечил золотой век в гастрономическом бытие московских. Это был феерический, практически безлимитный доступ. Немудрено, что за этим беспробудным пиршеством проворонили новые внедрения лондонских.

Так вот о банщике. Придя в Москву из Тулы еще мальчишкой в лаптях, Петр Иванович при поддержке комьюнити уже через десять лет стал именоваться в столице ни больше ни меньше банным королем. Пришлых, немосковских, комьюнити обычно не приобщало, но работало с ними по договору подряда, как с внештатными сотрудниками.

И вот хлынула Москва в Сандуны, ставшие стараниями главного в тот момент внештатного рекламщика московских Гиляровского модным местом. Нынешним «передельским» и не снился такой уровень «джинсы». Владимир Алексеевич писал тогда в «Московском листке», что большим успехом пользуется «мужское и женское дворянское отделение, устроенное с неслыханными до этого в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи».

Эту оргию можно было бы длить вечно, кабы ни пристрастился банщик к игре и ни запил вследствие коварства фортуны. Банная ПРА потекла другим руслом, покрывая сначала многочисленные долги банщика, а потом и его запои: банщик придерживался того мнения, что запой у приличного человека не должен быть дешевым. Комьюнити очень тщательно подходило к отбору внештатных сотрудников, а потому без всяких сожалений рассталось с Петром Ивановичем, и тот окончательно спился и умер в нищете. С потерей банщика золотой век разом потускнел, а потом и вовсе сошел на нет. Поэтому приглашение разделить персональный бонус почиталось данью уважения, и Фофудьин искренне рассчитывал, что знак сей будет оценен.

– После бани отлично спится, – начал он издалека, – для хорошего сна нет ничего полезней расслабленной, хорошо прогретой органики. Вы не находите?

– Много спать вредно, – возразил Малюта, с неприязнью оглядывая рыхлые избыточные телеса председателя. – А вы прямо с утра начинаете ко сну готовиться?

– Да кто ж говорит про «много»? Я про «спокойно». А-то ведь иногда такие кошмары мучают…

– Святослав Рувимович, если бы вы хотели обеспечить себе покойный сон, то не микшировали бы сейчас органику с шампанским.

– Шампанское пью исключительно из-за пузыриков, – оттягивал страшный и постыдный момент признания Фофудьин, – пузырики, знаете ли, способствуют лучшей усвояемости продукта. Поднимают его и шибают прямо в голову. А от кваса я полнею. Не про меня уже сей полезный продукт, дружочек!

На самом деле, возвратившись домой из Горок, председатель действительно не спал, а всю ночь только и думал о том, как бы половчее преподнести Параклисиарху жуткую информацию и повиниться, чтобы не нарваться на санкции. Повинную голову меч не сечет. Хотя нет – враки! Как раз сечь головы начинают именно с повинной. Потому что тех, кто не признал вину, сечь не за что. Председатель вообще терпеть не мог пословицы и поговорки. Они уводили от принятия ответственных решений. А еще называются народной мудростью… Взять хотя бы «На чужой каравай рот не разевай». Ну и как тогда бизнес делать, скажите на милость? И вообще, как кормиться? Нет в народе мудрости, иначе не совершал бы из поколения в поколение одни и те же ошибки! Ведь если взглянуть вокруг, то окажется, что вся Москва густо устлана историческими граблями, а население – все сплошь в шишках. И эти шишкастые граждане продолжают бубнить свои заклинания, которые не спасают их от бед, а вызывают только горестное восклицание постфактум: «Эх! Надо было…»

С одной стороны, рассуждал председатель, никто не знает о том, что проклятый Передельский звонил ему, а с другой – если его поймают, то ведь он непременно доложит, что обращался к Фофудьину, просил помощи…