Москит (том I)

Василь и Георгий Иванович до сих пор так и не сумели заблокировать способности нихонского пилота, и тот усилием воли потянул сверхсилу обратно, мы принялись перетягивать её, будто цирковые силачи канат.

— Быстрее! — прохрипел я, чувствуя, как набухают и всё сильнее бьются на висках жилы. — Давите его уже!

Пусть мощностью я соперника и превосходил, вырвать и выбросить энергию вовне никак не получалось — та ощущалась как-то неправильно, не вполне совпадала с обычной то ли диапазоном, то ли частотой и порождала при рассеивании в пространстве непривычно много помех. Перенапряжение грозило обернуться беспамятством, и когда нихонец наконец начал резко слабеть, я не рискнул затягивать противостояние и вобрал вырванную из него энергию в себя. Попытался растворить этот заряд в бешеном смерче собственной сверхсилы, дабы нейтрализовать его, и — оплошал.

Чужая энергия осталась чужой, точнее даже — чуждой, и меня пронзил болезненный разряд. Разом перехватило дыхание и встали дыбом волосы, а сердце пропустило удар-другой, ладно хоть почти сразу вновь забилось, пусть и неровно-нервно.

И высокая сопротивляемость организма сказалась, и не так уж и много сверхсилы нихонец накопить успел. Повезло!

Пленнику заломили руки за спину и стянули ремнём. Василь продолжал блокировать его способности, не позволяя дотянуться до сверхсилы, а Георгий Иванович поднялся на ноги, попытался выпрямиться и зашипел от боли; левая рука капитана обвисла словно плеть.

— Вот так! — заявил Городец. — Вот так нужно было!

Он определённо имел в виду Сомнуса, но я только фыркнул, встал на четвереньки, и заявил:

— Меня и после этого слабосилка чуть не поджарило, а уж там…

Подняться получилось не без труда, даже покачнулся из-за накатившего вдруг головокружения, но всё же помог Василю вздёрнуть пленника на ноги, да ещё придержал того на всякий случай под руку. Ну в самом деле — мало ли что самураю в голову взбредёт?

Мы двинулись по проходу между домами, а только вышли на улицу, в лицо ударил луч электрического фонаря.

— Руки вверх! Ни с места!

Георгий Иванович в сердцах ругнулся, и тотчас что-то негромко хлопнуло. Свет погас, стали видны вооружённые винтовками бойцы в полевой форме пехотных частей.

— Бросайте оружие! — скомандовал подпоручик, если я верно разглядел его погоны.

Взявшие нас на прицел пехотинцы нервировали просто несказанно, и поскольку на вымотанного схваткой Городца особой надежды не было, я принялся стравливать внутренний потенциал, насыщая пространство сверхсилой.

— Не гони лошадей, подпоручик! — потребовал Георгий Иванович и коротко бросил: — Короста!

Василь свободной рукой вытянул из внутреннего кармана удостоверение, раскрыл его и заявил:

— Республиканский идеологический комиссариат! Освободите дорогу!

Командир пехотинцев заколебался, затем потребовал:

— Подойдите!

Василь не тронулся с места, корочки вспорхнули с его руки и перелетели к подпоручику.

— Подсветить? — поинтересовался Василь с нескрываемой издёвкой.

— Военнопленные не подпадают под юрисдикцию комиссариата! — заявил подпоручик, и не подумав приказать своим людям опустить оружие.

Ну ещё бы! Вражеского пилота захватить — большое дело! Есть ради чего на обострение пойти!

— Все операторы подпадают под нашу юрисдикцию! — отрезал Городец, и уж не знаю, убедил командира пехотинцев этот аргумент или более весомой причиной сдать назад оказалась спаренная пулемётная установка вывернувшего с соседней улицы вездехода, но препятствовать нам не стали.

Мы погрузились в машину, и Георгий Иванович скомандовал:

— В общежитие!

За рулём так и остался Вихрь, и я развалился рядом со Львом, запрокинул голову и задышал глубоко и размеренно, пытаясь избавиться от охватившего всё тело жжения и унять дрожь, стабилизировав состояние энергетических каналов.

Не очень-то это и получилось.

Офицерское общежитие пограничного корпуса при бомбардировке не пострадало, не случилось и повторного нападения диверсантов. К моменту нашего возвращения во дворе заметно прибавилось машин и людей, с трудом сумели приткнуть вездеход в дальнем углу.

Тянуть из него успевшего очухаться самурая не возникло нужды, тот поднялся с сиденья без каких-либо понуканий, а потом вдруг отпихнул Василя и сиганул наружу. Миг спустя ему на спину приземлился Городец, он сбил пленного с ног, придавил и резким ударом по затылку заставил клюнуть лицом в землю.

— Взять его! — прорычал Георгий Иванович и со стоном откатился в сторону, стоило только оперативникам ухватить нихонца под руки и вновь заблокировать его сверхспособности. — Линь, коменданта сюда! — скомандовал он, поднимаясь на ноги.

Я рванул в общежитие, влетел в вестибюль и застал там приезжих аналитиков, которые расселись вокруг Эльвиры Генриховны, взяв друг друга за руки, словно на спиритическом сеансе. Ладно хоть уже назначили дежурного, он за комендантом и сбегал.