Москит (том I)

Дамочка-аналитик, которой принесли халат и тапочки, неподвижно замерла в кресле, она то ли медитировала, отслеживая состояние энергетического фона, то ли пыталась установить с кем-то ментальную связь.

Раненых развели по комнатам, на диванчике остался один только Матвей, с перебинтованными руками и торсом напоминавший не доведённую до конца мумию. Я тихонько проскользнул к нему и спросил:

– Ты как?

– Плохо, – вздохнул здоровяк. – Мастер точно голову оторвёт. А не он, так Варька! Надо ж было так опростоволоситься!

– Тебя только это сейчас беспокоит?

Матвей хихикнул.

– Петь, мне такое вкололи, вообще ничего не беспокоит! – Он запрокинул голову, поглядел в потолок и вдруг сказал: – Техника закрытой руки не сработала, представляешь? Малыш мне об этом толковал, а я, дурак, не верил! Думал, пугает…

Я хмыкнул.

– Раз тебя на куски не покромсали, значит – сработала.

– Ну так-то да, – признал Матвей и закрыл глаза, задышал размеренно и спокойно.

Здоровяк определённо погрузился в транс, и я тормошить его не стал, тем более что дамочка в халатике вдруг произнесла, не открывая глаз:

– Эльвира Хариус, офицерское общежитие пограничного корпуса. Шестнадцать убито, в том числе шесть откомандированных операторов. Нападавшие уничтожены. Три тройки шиноби.

Я навострил уши, но разъяснения незнакомого термина не последовало, женщина встрепенулась и открыла глаза.

– Нападение на железнодорожную станцию отбито, уничтожен склад горюче-смазочных материалов. Выведено из строя оборудование телефонной станции, нет связи с электростанцией, военным аэродромом и штабом округа. Часть поисковых команд возвращается в расположение, часть отправлена к резиденции губернатора. Нам приказано держать оборону до получения дальнейших распоряжений.

Евгений Вихрь шумно выдохнул и спросил:

– Что вообще происходит? Это ведь не спонтанные беспорядки?

Эльвира Хариус глянула на него будто на слабоумного.

– Ну разумеется нет! В город просочились диверсионные группы из числа пластунов джунгарской туземной дивизии и шиноби. Атаке подверглись командные пункты и объекты инфраструктуры.

– Значит, война… – севшим голосом произнёс комендант и судорожно сглотнул.

Вот тут я и рискнул привлечь к себе внимание, полюбопытствовав:

– Шиноби – это вообще кто?

Дамочка ответом меня не удостоила, подсказал незнакомый поручик:

– Нихонские диверсанты. Все как один – операторы, пусть и слабенькие. Да ты сам глянь!

Он легонько пнул голову одного из диверсантов, с которой стянули капюшон и полумаску. Я поднялся с дивана и внимательно изучил желтокожую и узкоглазую физиономию покойника.

– И они в таком виде по городу разгуливали?

– Нихонцы же! Им что в маске, что без маски! – заявил Евгений Вихрь, затем потёр подбородок и хмыкнул. – Но вообще ты прав, тут есть о чём подумать.

Думать он стал сам, мне же выделил в напарники Василя и велел стаскать тела погибших в подвал.

Вот и не верь после этого солдатской мудрости, что нужно держаться подальше от начальства и поближе к кухне!

– Зараза! – вполголоса ругнулся уже успевший одеться Василь и принялся стягивать пиджак.

Ладно хоть ещё комендант посоветовал заглянуть в медкабинет и взять там носилки. Попутно он вознамерился припахать нас к уборке, но отмывать пол от крови, убирать осколки стекла и стреляные гильзы мы отказались наотрез, благо зауряд-прапорщику не подчинялись. Пришлось тому вручать совок и веник одному легкораненому, а тряпку и ведро с водой другому.

– Ну что – приступим? – тяжко вздохнул Василь.

– Давай, – кивнул я без всякой охоты, поскольку укладывать на носилки тела с рублеными и колотыми ранами мне, откровенно говоря, нисколько не хотелось. Мутить даже начало. Пусть и сам немало покойников наделал, но убирались-то всегда другие!

Ну, почти всегда…

А вот мой напарник к подобным вещам оказался привычен и не затыкался ни на минуту. Всё то время, пока мы освобождали от мертвецов вестибюль и спускали тела в подвал, Василь расспрашивал о происходящем в городе, будто я мог знать что-то помимо озвученного Эльвирой Хариус, потом поинтересовался:

– А эти узкоглазые… Как их там? Синоби? Шиноби? Они взаправду невидимками становиться умеют?

Я задумался.

– Знаешь… Пожалуй, нет. Они лучи искривляют и вроде как плоскими делаются, а свою проекцию в сторону отбрасывают. И свет вокруг себя приглушают.

– Хитрые твари! – ругнулся Василь.

Но вот когда вслед за вестибюлем пришёл черёд жилого крыла, не до разговоров стало уже и ему. Нихонцы без зазрения совести закалывали спящих в кроватях – проняло нас до самых печёнок. Так и не отпускало до самого конца, только какое-то ватное отупление навалилось. То ли шок накатил, то ли усталость сказалась.

Всё было плохо, очень плохо.

Плохо, плохо, плохо.

И ещё – Лия.

В коридор третьего этажа вытащили матрацы, на одном из них расположились два корнета-пограничника, на втором, поджав под себя ноги, сидела Лия. Заметил её, внутри всё так и скрутило. Ненавижу всяческие выяснения отношений, да и не до того сейчас было, но и просто пройти мимо под предлогом выполнения срочного задания я тоже не мог.