Мощь твоего меча

Странник медленно обернулся назад. На полу перед ним лежало обугленное, почерневшее тело. В руке скайвенка всё ещё сжимала кривой нож…

Пожав еще раз плечами, человек поплотнее запахнул свой длинный чёрный плащ и зашагал дальше.

* * *

— Какого дьявола здесь происходит? — голос Джерома говорил о том, что воин не просто раздражен, а он попросту вне себя от ярости.

— Тела скайвенов ещё не успели остыть. — Сокол же, напротив, был абсолютно спокоен, — Мы идём прямо по следам какого-то воина. Причём очень беспощадного к врагам и мастерски управляющегося с тем оружием, которым он вооружён.

Рейнара осматривая ближайшее к ней мёртвое тело скайвена, задумчиво сказала:

— Многое я дала бы за то, чтобы увидеть оружие, которое делает такие дыры в теле и так плавит доспехи.

— Может это магия? — спросил ни к кому не обращаясь Сокол.

— Нет. Совершенно точно. Это что-то другое…

— Этому вообще сломали шею и раздробили пол черепа… И судя по всему просто сжав шею рукой! — Джером брезгливо пнул мертвое тело ногой, — Удавить как котёнка скайвена! Даже если я кому-нибудь расскажу об этом, мне никто не поверит… А второй! Боже… Какую силу удара нужно иметь, чтобы разрубить тело на двое, когда оно облачено в доспехи?

— Посмотрите лучше сюда. — тихо сказала эльфийка.

Друзья подошли к ней и склонились над ещё одним мёртвым телом. Это была абсолютно голая скайвенка. Одной руки у неё, можно сказать не было вовсе, вместо неё чернела обугленная кость с остатками плоти. Кисть сжимала кривой нож. Лица у мутантки не было. Чёрное пятно сгоревшей плоти, вытекшие глаза, остатки клюва. Всё остальное тело практически не пострадало…

Джером задумчиво дотронулся до ещё теплого тела. Кончики его пальцев прошлись по бугоркам грудей, чуть задержались на пуговках сосков. Пожав плечами и неразборчиво ругнувшись он встал и отошёл к стене. Привалившись к ней спиной он задумчиво стал теребить пальцем острый кончик своего меча.

— Магия? — спросил Сокол, вставая в полный рост и небрежно стряхивая пыль с колен.

— Нет… Что-то другое… Я боюсь, Сокол…

— Не бойся любимая, я ведь с тобой. Что бы это ни было, ему не выстоять против нас. — Воин ободряюще улыбнулся девушке и махнув рукой по направлению к проходу, зашагал дальше.

Джером, скептически ухмыльнувшись, тихо сказал:

— Ну-ну. Не выстоять, значит?

Спустя минуту друзья уже пробирались дальше по тёмному коридору, вперёд к неизвестным опасностям старой шахты.

* * *

— Вы, мерзкие твари! Дерьмо ходячее! Вы не сделаете этого! Уберите от меня этот вонючий котёл!! — маленькая фигурка человечка в порванном нижнем белье, с всклоченной бородой, извивалась подвешенная за ноги над кипящим котлом и дико ругалась, проклиная весь белый свет.

Судя по всему у дварва, а это был именно один из представителей этого маленького ворчливого народца, начиналась истерика.

— Что вы делаете?! Вы не можете меня туда засовывать! Эй ты, внук козла, не трогай мой топор! Положи, где взял! Это топор моего деда! Не смей выковыривать из него изумруды!! Ты, испражнение летучей больной поносом мыши! Да, да, я тебе говорю, урод глазастый! — Прекратив на секунду свои вопли, дварв отдышавшись, набрал в лёгкие побольше воздуху и заорал ещё громче, — Нет, вы вообще, я не понимаю отдаёте себе отчёт в том, что вы тут нафиг делаете, я спрашиваю? Зачем вы меня туда опускаете? Вы меня чего жрать собрались? Нет это нельзя вообя0емя и окинув последний раз гигантский зал, заваленный каменными глыбами, он развернулся и пошёл назад ко входу в тоннель, из которого он появился.

Последние слова несчастного дварва потонули в дружном гоготе нескольких десятков глоток Скайвенов. Они веселились. Такого удовольствия они не получали давно. Может это и спасало жизнь дварву. Не будь он таким занудой, его давно бы сварили, как кусок мяса.

— Чего вы ржете, дети осла и коровы? Что тут смешного? Меня нельзя есть! Я старый, противный и обсолютно не вкусный! Вы знаете какое черствое и невкусное мясо у старых дварвов? Его и от костей то не отдерешь! Меня нельзя варить! Я жить хочу! И в конце-концов, это просто бесчеловечно! Не гуманнно, в конце концов. Ух…

Вдруг, совершенно неожиданно через весь зал промелькнула слепящая вспышка света и тут же грянул страшный взрыв. Своды зала затряслись, вниз посыпалась каменная пыль и крошка.

— У-гы… Мать моя женщина… — на мгновенье, разбушевавшийся дварв, потерял дар речи. Взрывы следовали один за другим. Кругом был огонь и крики. Кричала казалась сама смерть. Ужас охвативший дварва и всех тех, кто был под сводами зала, невозможно передать словами простого смертного.