Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

И вот в ночь на первое июня, на одном из постов, прикрывавших подходы к аэродрому, была задержана полуторка без груза, за рулем немолодой мужчина, свое появление около аэродрома объяснял невразумительно (а за пару-тройку дней до начала войны все наши аэродромы окружили сетью тайных постов и «секретов», на которых обычно дежурили солдаты техслужб и БАО – про «Бранденбург» помнили, ждали что и у японцев подобное есть). Вызвали особиста, тот начал обыскивать автомобиль, а под сиденьем рация. Оказалось, это был засланный японцами шпион из числа белогвардейцев[184]. Да он и не запирался: «Мало я вас, мразей краснопузых, поубивал!.. Жалко сейчас не удалось!..» Особист потом всё сокрушался: «Эх!.. Не попался он мне под Волочаевкой!..» (Особист наш в молодости в Гражданской крепко повоевал…)

Ну, а в Харбине я на белоэмигрантов насмотрелся. На тех, кто были просоветски настроены. Там по отношению к СССР эмиграция разделилась резко – та Гражданская война, которая у нас по большому счёту закончилась, там продолжалась вовсю, сын шёл на отца, а брат на брата. Семьи разделялись, когда родные сёстры проклинали друг друга, после чего одна сестра шла встречать советские танки цветами, а вторая всеми правдами и неправдами бежала на юг Китая, в надежде, что уж туда американцы и англичане доберутся раньше «этой красной сволочи». Или один брат мог должность в «Штабе обороны Харбина» занимать, а второй по ночам в наших солдат стрелял. И так тоже было.

Помню, познакомился я там с одной русской семьёй, глава которой был командиром одного из отрядов «русской самообороны» (именно его отряд обеспечивал наш прилёт в Харбин). Отличный парень и примерно моего возраста, только он уже был женат. Любил я ходить к ним в гости, знаешь, такие классические русские интеллигенты. А тут прихожу, а их нет. Я служанку: «Где хозяева?» – «Хозяева на кладбище». – «А что случилось?» – «Хозяин хоронит своего отца…»Оказывается, отец у него был офицер-белогвардеец, у Колчака воевал. И теперь, когда началась вся эта заваруха с восстанием, то побежал в ближайший жандармский участок, помогать маньчжурским полицаям держать оборону. Зная, что шансов уцелеть практически нет. Ну и погиб. Вот такой он был упёртый монархист (записку написал: «Я не смог защитить одного монарха, так постараюсь защитить другого»). Это при том, что китайцы жандармов ненавидели (и поверь, было за что), и тот участок брал именно китайский отряд. И после всех, кто там оборонялся, буквально растерзали. Так что моему другу пришлось хоронить своего отца в закрытом гробу, потому что это и на человека-то похоже не было.

Но и это не конец. Захожу к своему другу через несколько дней, встречает меня его заплаканная жена: «Серёжу арестовали…» Оказывается, кто-то донёс в комендатуру, что у моего друга отец-белогвардеец, да ещё и агент жандармерии (раз погиб в жандармском участке). Вот моего друга контрразведка и замела, не особо долго разбираясь. Я в этот день с его женой в тюрьму ходил, посылку передавал.

А.С. Не боялись, что и вас заодно за порочащую связь загребут?

И.Г. Не боялся! И не надо думать, что я один такой уникум был. Пришли в тюрьму, а там большая часть родственников задержанных, пришла со знакомыми им нашими офицерами, которые, так же как и я, согласились помочь[185]. Поверь, мы были очень смелые и очень гордые. А моего, приятеля, кстати, недели через две выпустили.

А.С. А как ваш полковой особист на это дело отреагировал? Наверняка же он узнал, что вы якшаетесь с семьёй задержанного.

И.Г. Да нормально отреагировал. Особист у нас мужик был немолодой, неглупый, но главное, по-человечески порядочный. Он был не кадровый, а в армию был призван с началом войны, а до того был небольшим партийно-хозяйственным функционером. В Гражданскую воевал на Дальнем Востоке в какой-то партизанской бригаде (очень песню любил «По долинам и по взгорьям…»), потом вроде бы немножко служил в каком-то авиаотряде, потом уволился из армии и ушёл на партийно-хозяйственную работу. Ну, а с началом войны его мобилизовали и как разбирающегося в специфике авиации направили особистом в наш полк. Поначалу мы его считали мужиком недалёким, поскольку говорил он такими «казенными» фразами, что скулы сводило (ну, а что ты хотел?.. хозпартработа, она накладывает…), но с сугубо житейской сметкой, как и с пониманием самой жизни у него было всё нормально.

Помню, должны мы были в первый раз выйти в Харбин в увольнительную. Первым выступил замполит, что-то говорил про белогвардейцев, бдительность и всё такое. Потом выходит особист и говорит: «Ребята, я буду краток. Вы наверняка столкнётесь с теми, кого мы – ваши отцы, победили в Гражданской. Вы сами – наши сыновья, это те, кто победил немецких фашистов и их кодлу, а сейчас побеждаете фашистов японских. Вы – дети победителей и сами победители! И я надеюсь, что у вас всех хватит ума не становиться проигравшими!..»

Вот поэтому я и говорю, что мы были очень гордыми и очень смелыми, потому что мы были победителями!