Морской скорпион

— Да, порядком, — сказал Сергей и тронул место, где ударил его морской скорпион. Боль продолжалась с не меньшей силой, но характер ее несколько изменился. Казалось, вокруг костяной сердцевины ее наращивается и наращивается пульсирующая масса боли.

— Можно, я высосу рану? — сказала девочка. С мотка мокрого шнура капала вода, и видеть это почему-то было неприятно.

— Ну что ты, — ответил Сергей, чувствуя, что это было бы слишком демонстративно.

— Если бы разрезать, — сказал хозяин, изо всех сил налегая на весла, — а так ничего не высосешь.

— Ничего, пройдет, — сказал Сергей и отодвинул ногу, когда по ней скользнул мокрый шнур, который доматывала девочка. Прикосновение почему-то было неприятно, хотя все еще было очень жарко.

— Конечно, пройдет, — сказал хозяин, ровно и сильно загребая, — часа два-три, а там уляжется.

«Неужели еще часа два-три», — подумал Сергей, отказываясь верить, что такая боль может длиться так долго.

Хозяин сильно загребал своими жилистыми, мускулистыми руками, и лодка шла очень быстро, несмотря на тяжелый садок с рыбой, висевший за бортом. Иногда брызги от весел падали на корму, где сидели Сергей и девочка, и Сергей вздрагивал, до того эти брызги были ему неприятны. Видно, его начинало знобить.

Они шли близко от берега и снова увидели скалу и девушку, так мягко облегающую ее. Теперь ему почему-то неприятно было видеть голую девушку, окруженную водой, то есть ему было неприятно, что ее может обрызгать любая волна.

Услышав шум весел, девушка подняла голову и улыбнулась всем, может быть Сергею в особенности, отчасти выражая взглядом удивление, что они уже уходят. Сергей попытался ей дружески улыбнуться, но, чувствуя, что ему не до этого, оставил попытку на полпути.

— Его скорпион ударил! — крикнула девочка, словно хотела объяснить ей недостаточную дружественность прощания.

— Скорпион? — повторила та, ничего не понимая, и, набрав в шапочку воды, облила себя ею, отстранив книгу, чтобы она не намокла.

Сергей вздрогнул, увидев, что она обливается водой. Лодка шла вперед, а девушка, все уменьшаясь, опять набрала в свою шапочку воду и опять уютно облилась ею, как бы говоря: вот мне жарко, я обливаюсь водой, и это ясно и понятно. А откуда взялся ваш скорпион, я не знаю, да и не очень-то это мне нужно знать. Она снова улеглась на скалу и положила на лицо распахнутую книгу.

Близко от них прошла лодка с местными рыбаками, и тонкая водяная пыль от винта обдала Сергея, и он невольно напряг мышцы, словно не хотел впускать в себя эту неприятную влагу. Рыбаки ревниво оглядели их улов и сами знаками показали, что у них ничего нет, хотя никто их об этом не спрашивал. Запах бензина и водяная пыль, отброшенная на их лодку, были очень неприятны. Сергея колотил озноб.

Напротив дома хозяина, возле зонта, зарытого в гальку, сидело человек восемь — десять отдыхающих, и Сергей издали узнал жену по золотистой шлемообразной копне волос. Не успели они подойти к берегу, как огромный хозяйский петух вскочил на ограду, напряженно кукарекнул и, перелетев на берег, тяжело грохнулся, вскочил и стал пробираться к приближающейся лодке. Сергей вспомнил, что Володя говорил о том, что петух всегда его встречает, когда он возвращается с рыбалки.

— Я же говорил, — сказал Володя, кивнув на петуха и стараясь взбодрить Сергея улыбкой. Лодка, скрежетнув галькой, ударилась носом о берег.

Из калитки выскочила младшая дочка хозяина и, вся сияя, побежала к лодке.

— Папа и дядя Сережа приехали! — закричала она таким голосом, словно не ожидала, что они возвратятся живыми.

Она пробежала мимо сидевших под зонтом, только теперь, когда она с криком пробежала мимо них, заметивших лодку.

Девочка с разгону вскочила в лодку, пробежала по банкам и бросилась в объятия к Сергею, чуть не свалив его за борт.

— Потише ты, — крикнула на нее старшая, — его скорпион ударил!

— Скорпион?! — повторила она и, отпрянув лицом, посмотрела на Сергея с живым любопытством. — Ницего! Меня в прошлом году тоже ударил, и ницего — жива!

Да не жива, а сама жизнь и есть ты, подумал Сергей восторженно и нежно, на мгновение забыв о своей боли и с удовольствием оглядывая эту девчушку, всю шоколадную от загара, с крепенькими руками и ногами, с огромным беззубым ртом, так призывающим не огорчаться, а радоваться жизни.

— Ой, сколько! — сказала она, увидев садок с рыбой, провисший вдоль борта, и стала кряхтя снимать его с уключины. Не сумев снять его с лодки, она спрыгнула за борт и, стоя по пояс в воде, снова закряхтела и все-таки сняла садок, вышла на берег и потащила его к дому. Увидев идущего следом за ней петуха, она вытащила из садка ставридку и бросила ему. Петух взял рыбу и отошел с нею подальше от людей.

Старшая девочка сняла весла и понесла их к дому. Остальные вместе с Сергеем вытащили лодку на сушу, хозяин открыл чоп, то есть втулку, закрывавшую отверстие на дне лодки, они приподняли носовую часть, и вода, набравшаяся на дне лодки, постепенно вылилась. Эта струя нагретой и помутневшей в лодке морской воды внушала какое-то отвращение. Сергея продолжало знобить.