Морской путь в Индию

В арабском квартале жили также моплахи[317], происходившие от арабов и индусок. Эта группа, исповедовавшая магометанскую религию и ведшая вместе с мусульманами-иммигрантами морскую торговлю и иные коммерческие дела, была весьма беспокойной и часто вызывала распри и беспорядки в городе. Можно было предвидеть, что арабы с самого начала будут непосредственными и наиболее активными врагами португальцев в Индии.

Индусы делились на много каст и в значительном большинстве своем были настоящими рабами невежественного суеверия. Но саморины всегда настаивали на полной религиозной свободе для всех жителей их владений, и участников религиозных ссор подвергали жестокому избиению, независимо от их национальности, расы и вероисповедания.

Тогда, как и теперь, было много отшельников, бродивших по улицам городов или живших в лесах. Сасетти, ездивший в Индию в 1585 году, видел множество отшельников. «Некоторые стоят на золе или на самом солнцепеке. Другие лишали девственности две-три тысячи девиц, путешествия для этого по разным местностям, и тут (в Каликуте) есть особый храм для этой цели».

Как и во всех морских портах мира, проституция в Каликуте была обыкновенным явлением. Итальянский путешественник, посетивший город в ту эпоху, писал: «Публичных женщин для желающих полно где угодно, они живут в своих собственных домах по всему городу и привлекают мужчин тонкими духами и умащениями, ласками, красотой и молодостью. Воистину индийцы весьма склонны к любострастию».

Таков был Каликут, богатейший город Малабарского побережья, перед которым флотилия Васко да Гамы бросила якорь вечером 20 мая 1498 года.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ПОРТУГАЛЬЦЫ В КАЛИКУТЕ

Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной?

Едете ль вы по делам иль блуждаете в море без цели.

Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,

Жизнью играя своей и беды неся чужеземцам.

Одиссея, IX, 252–255.

Едва только флотилия Гамы стала на якорь в двух лигах от Каликута и около полутора лиг от берега, как к кораблям подплыли четыре маленькие лодки (алмадии). Сидевшие в них люди задали несколько коротких вопросов, откуда чужеземцы прибыли и к какой нации они принадлежат? Затем лодки удалились. Моряки, склонившись над бортом, смотрели, как лодки плывут обратно к берегу: фосфоресцирующая вода, подобно алмазам, каплями стекала с поднимающихся и опускающихся весел Повсюду вокруг флотилии виднелись рыбачьи лодки; португальцы наблюдали новый, странный для них способ рыбной ловли. Рыбаки подманивали рыбу факелами и фонарями, рыба прыгала из воды в низкобортные лодки; все это не стоило никаких усилий — надо было только отвезти улов на рынок.

Ночь прошла без инцидентов, хотя вся команда флотилии нервничала: после двадцати одного томительного дня, потраченного на переход из Малинди, матросы мечтали попасть, наконец, на берег. Они уже предвкушали радости отпуска, который проведут в городе, и, собравшись группами, пели на палубе до глубокой ночи. Любимой песней экипажа было «Кантига» Жила Висенти, который писал и на испанском и на португальском языке

Очень пригожа девица,
Очень мила и прекрасна!
Скажи, скажи, моряк,
Ты ведь жил на кораблях,
Так ли прекрасны
Корабль, парус или звезда?[318]

На следующее утро, лишь поднялось над горизонтом солнце, у трапа флагманского корабля опять появились лодки, подплывавшие сюда накануне вечером. Гама решил немедленно приступить к осуществлению своих планов. К адмиралу был вызван один из осужденных преступников, Жуан Нуниш, крещеный еврей, немного знавший арабский и древнееврейский языки. Гама приказал ему сесть в одну из ал мадий и привезти отчет обо всем, что он услышит и увидит[319].

На берегу собралась толпа, наблюдавшая, как чужеземец, приехавший с одним из больших кораблей, выходит на берег. Нунишу и людям, которые доставили его на берег, было трудно пробиться в город через толпу. Его сразу же отвели в дом к двум тунисским или оранским арабам, которые «могли говорить по-кастильски и по-генуэзски». Они грубо поздоровались с Нунишем, и по их первым словам уже можно было предсказать тот конфликт, который возник в Индии между христианами и мусульманами. «Чорт вас подери, кто вас сюда принес?»[320] — с этого начали арабы. Они спросили Нуниша, чего он ищет так далеко от родины, и гот ответил: «Мы пришли искать христиан и пряности». В ответ на вопрос, почему не послали своих кораблей правительства Кастилии, Франции или Венеции, Нуниш смело солгал «Потому что король Португалии этого не позволил».