Морской круиз

   — Не совсем. У нее был отрезан кончик, будто кто-то собирался ее закурить, — неохотно сообщил Христас. — Мне бы не хотелось, чтобы подумали на Флоранс. Она часто позволяла себе порочное поведение, но теперь она покинула наш мир. Не стоит говорить плохо после ее смерти.

   В ответ понимающе кивнула, но внутренне не согласилась с мужчиной. Я ни разу не почувствовала от нее запаха табака. Она благоухала только ароматами дорогих духов. Конечно, не могу сказать, что хорошо ее знаю, но уверена в своем предположении. Это не роковая красотка собиралась закурить сигару.

   — Я вас услышала, — сделав выводы, сказала вслух.

   Немного озадачивало поведение мэтра Бланкара. Зачем ему игнорировать подругу со школьных времен, намерено показывать равнодушие к ее проблемам (пусть и наигранным), но в тоже время приходить ночью? При этом приготовить сигару, не закурить ее и не забрать с собой, а оставить, словно кидая тень на образ почившей метрессы Кавье? Или именно это он задумывал? Но тогда какое отношение он имел к пропавшим молодым мэтрам, пытавшимся отравить Эдит? Возникающие вопросы все больше запутывали. Мне необходимо пообщаться с наставником. Рассуждая вслух, нам удавалось делать правильные выводы.

   — Думаю, смерть метрессы Кавье вызовет вопросы, — задумчиво произнесла, рассматривая море вдали.

   — Почему? — заинтересовался Христас.

   — Из-за несчастного случая накануне с мэтром Геллером, — ответила я.

   — Как раз получается все очень логично. Вы не находите? Флоранс переволновалась за венальца, ведь они ехали совсем близко. Ее лошадь могла поддаться примеру и тоже обезуметь. Поводов для переживаний вполне достаточно. Не удивительно, если она решила воспользоваться советом старого друга, к тому же целителя и принять капли, — заинтересовано смотрел на меня собеседник.

   Все выглядит логично, только есть обстоятельства, раскрывающие события с другой стороны. И ведь не могу рассказать о дротике, попавшем в лошадь консула! Запланированное убийство сорвалось из-за чистейшей случайности. Не споткнись животное о корень, сейчас мы бы уже оплакивали смерть венальца, а так же готовились к войне с бывшими союзниками.

   В свете этих обстоятельств смерть от передозировки успокоительного метрессы Кавье уже не выглядит случайностью. Как раз наоборот, тот, кто пытался убить мэтра Геллера, удачно справился с устранением свидетельницы. Ведь если мэтр Броссар узнал от венальца об обстоятельствах покушения, то и сама метресса Кавье могла не только обо всем знать, но и увидеть стрелявшего из засады.

   О, богиня! Как я не подумала об этом вчера? Ее нужно было допросить, задать множество вопросов, чтобы прояснить случившееся. А я! Только и смотрела на разыгрываемое представление и отмечала про себя неестественность ее реакции. Может быть, она не просто так пыталась привлечь к себе внимание? Вдруг она опасалась за свою жизнь и пыталась заинтересовать как можно больше свидетелей? Да уж. Лавры «самой недогадливой ворожеи» будут мне в пору. Это же надо было позволить себе поддаться негативным чувствам к несчастной. Подумаешь, переживала о дне, проведенном с мэтром Броссаром. У нас нет никаких отношений, и никогда не будет. А вот из-за моей невнимательности погиб важный свидетель. Наставник тоже хорош! Неужели не мог догадаться поговорить с ней? Ведь он пытался стать доверительным лицом. Панталоны и чулки с нее снимал ради этого. И получается, не доглядел?

   Мне срочно надо поговорить с мэтром Броссаром!

   — Совсем позабыла, — вернувшись в реальность, повернулась к собеседнику, терпеливо ожидающему моих слов. — Кто станет наследником мэтра Филиппа?

   — Мэтра Филиппа? — кажется, сегодня побила все рекорды по вопросам, удивляющих Христаса.

   — Именно. Ведь он умер богатым человеком, как мне показалось. Или я не права, и у него не было состояния? — выбившейся локон из прически хлестнул по щеке.

   Внимательно наблюдая за реакцией священника, убрала завиток за ухо. Мужчина как раз пытался продлить время для обдумывания ответа, а потому внимательно проследил за моим движением руки.

   — В обществе неприлично говорить о деньгах, — попытался уйти от темы Христас.

   — В самом деле. И все же. У мэтра Филиппа есть наследники? — пусть только попробует схитрить!

   Аристократы предпочитают не распространяться о капиталах. Они считают деньги неприличной темой для разговоров. Но это не означает, что они их не волнуют. Как часто говаривал мэтр Одилон: «деньги и любовь — главные мотивы для убийства». Предположить наличие страсти у мужчины приличного возраста можно, но это вряд ли вероятно. А вот желающих получить богатое наследство, ускорив переход мэтра Филиппа в чертоги богини, могу предположить с легкостью. Так что меня замечаниями о неприличности темы денег не смутить. Да и выросла я не в аристократичной семье.