Морской Ястреб

— Я не разбираюсь в мужчинах, — грустно сказала она. — Да и где было научиться этому девушке, которая всю жизнь провела в уединении. Мне говорили, что вы — человек необузданный и страстный, что у вас много врагов, что вы легко поддаётесь гневу и с беспощадной жестокостью преследуете своих противников.

— Значит, вы тоже слушаете сэра Джона, — пробормотал он и усмехнулся.

— Обо всём этом мне говорили, — продолжала Розамунда, будто не слыша его, — но я отказывалась верить, потому что отдала вам своё сердце. И вот сегодня… Что же вы подтвердили сегодня?

— Своё терпение, — коротко ответил сэр Оливер.

— Терпение? — как эхо, повторила она, и на её губах мелькнула усмешка. — Вы просто издеваетесь надо мной.

Он вновь принялся объяснять:

— Я уже сказал вам, что позволял себе сэр Джон. Многое из того, что он предпринимал с целью лишить меня доброго имени, мне уже давно было известно. Но я отвечал ему молчаливым презрением. Разве такое поведение подтверждает слухи о моей жестокости? О чём же оно говорит, как не о долготерпении? Даже тогда, когда в своей мелочной торгашеской злобе он стремится отнять у меня счастье всей моей жизни и подсылает ко мне вашего брата, я опять-таки сохраняю выдержку. Понимая, что ваш брат всего лишь орудие, я отправляюсь к тому, кто использует его в своих целях. Зная о вашей привязанности к сэру Джону, я прощал ему столько, сколько не простил бы ни один благородный человек в Англии.

Розамунда по-прежнему избегала его взгляда; она ещё не оправилась от ужасного известия, что человек, которого она любит, обагрил свои руки кровью одного из самых дорогих ей людей. Видя это, сэр Оливер бросился на колени и взял в ладони тонкие пальцы возлюбленной. Та не отняла руки.

— Роз, — в его низком голосе звучала мольба, — выбросьте из головы всё, что вам наговорили раньше. Подумайте над тем, что рассказал вам я. Представьте себе, что к вам приходит мой брат Лайонел и, обладая определённой властью и правами, заявляет, что вы никогда не станете моей женой, клянётся помешать нашему браку, поскольку считает вас женщиной, недостойной носить моё имя. Добавьте к этому, что он оскорбляет память вашего покойного отца. Что бы вы ему ответили? Говорите, Роз! Будьте честны перед собой и предо мною. Представьте себя на моём месте и признайтесь откровенно — можете ли вы осуждать меня за мой поступок? Неужели вы поступили бы иначе?

Розамунда всматривалась в обращённое к ней лицо сэра Оливера, молившее о беспристрастном приговоре. Вдруг в её глазах засветилась тревога. Она положила руки ему на плечи и заглянула прямо в глаза.

— Нол, поклянитесь, что всё было именно так, как вы говорите, что вы ничего не прибавили и не изменили в свою пользу.

— Неужели вам нужна моя клятва? — спросил он, и она заметила, как опечалилось его лицо.

— Если бы это было так, я бы вас не любила. Мне необходимо знать, что вы сами уверены в правдивости своих слов. Поделитесь со мной своей уверенностью: она придаст мне сил вынести всё, что теперь будут говорить об этой истории.

— Бог мне свидетель — я сказал чистую правду! — торжественно ответил сэр Оливер.

Склонив голову ему на плечо, Розамунда тихо заплакала.

— Теперь, — сказала она, — я знаю, что вы поступили правильно, и уверена — ни один честный человек не мог бы поступить иначе. Мне нужно верить вам, Нол, ведь без этой веры мне нечего ждать, не на что надеяться. Подобно огню, вы захватили лучшее, что во мне есть, и, превратив в пепел, храните в своём сердце. Потому-то я и уверена в вашей правоте.

— И так будет всегда, дорогая, — пылко прошептал он. — Да и как может быть иначе, раз вы самим небом посланы утвердить меня на этом пути!

— И вы будете терпеливы с Питером? — ласково спросила Розамунда.

— Клянусь вам, ему не удастся вывести меня из себя, — ответил сэр Оливер. — А знаете, ведь он сегодня ударил меня.

— Ударил? Вы об этом не говорили!

— У меня была ссора не с ним, а с приславшим его негодяем. Над ударом Питера я только посмеялся.

— У него доброе сердце, Нол, — продолжала она, — и со временем он полюбит вас. Вы тоже поймёте, что он заслуживает вашей любви.

— Он уже заслужил её тем, что любит вас.

— А вы не измените вашего отношения, пока нам придётся ждать друг друга?

— Обещаю, что нет, дорогая. А пока я постараюсь избегать встреч с ним и, дабы не случилось какой-нибудь беды, подчинюсь его запрещению приезжать в Годолфин-Корт. Менее чем через год вы станете совершеннолетней, и никто не посмеет запретить вам бывать где вы пожелаете. Что значит год, когда есть надежда!

Розамунда провела рукой по его лицу.

— Со мной вы всегда так нежны, Нол, — ласково прошептала она, — что просто не верится, когда говорят о вашей жестокости.

— А вы не слушайте, — ответил он. — Возможно, я и бывал жесток, но вы исцелили меня. Мужчина, который любит вас, обязательно должен быть нежным.

Он поцеловал её и встал.

— Ну а теперь, — сказал он, — мне лучше уйти. Завтра утром я буду гулять на берегу, и если у вас возникнет такое же желание…

Леди Розамунда рассмеялась и тоже встала.

— Я приду, милый Нол.