Морская прогулка

Эх, давненько я подобной акробатикой не баловался. Соскальзываю на пол и, сгруппировавшись, тяну руки вперед, одновременно смещая торс в противоположную сторону. Шиплю от напряжения и режущей боли в запястьях, но спустя несколько секунд, мне-таки удается пропустить руки под собой, и я с облегчением сдираю с лица эту чертову повязку. Впрочем, темнота вокруг и не думает отступать. В экипаже темно, хоть глаз выколи. Может быть я ошибаюсь, но кажется, почернение стекол в дверцах, это результат действия все того же запирающего экипаж конструкта. Ну и ладно. Сейчас мне это не интересно. Важно другое. Первый шаг на пути к своему освобождению я сделал, теперь нужно двигаться дальше. Я молюсь, чтобы моя идея сработала. Щупы скользят по стенам экипажа, и через пару минут я облегченно вздыхаю. Есть! На боковых стенках манипуляторы находят держатели для светильников. Четыре штуки, но мне хватит и двух… Должно хватить. Пропускаю через ближайшие ко мне, по паре десятков щупов, концы которых плотно охватывают металл наручников и мои собственные запястья. И… раз! Твою дивизию!!!

Стискиваю зубы, чтобы не заорать от боли, но тут же заставляю себя повторить упражнение, и еще один рывок сопровождается скрипом экипажа, звоном порванной цепочки наручников и моим сдавленным стоном. Что б я еще раз согласился на такой эксперимент… лучше застрелиться.

Трясу руками, горящими, что называется, от локтей до ногтей. Тянущая боль в плечах потихоньку сходит на нет, и я судорожно выдыхаю, одновременно стряхивая с ресниц выступившие слезы. Чуть напополам себя не порвал! Тоже мне, палач-мазохист, называется… Ох.

Простейший заговор кое-как унимает боль в пострадавших от рывка руках и я, подвесив под потолком светлячок, наконец, могу спокойно рассмотреть результаты моего самоубийственного физического опыта. Обрывки цепочки, соединявшей наручники, выглядели довольно жалко, Одно из звеньев, кажется, попросту разорвало пополам, а остальные выглядели так, словно их старательно и долго вытягивали. Однако.

Я повел руками из стороны в сторону, покрутил ладонями и, убедившись, что эти движения не вызывают особого дискомфорта, облегченно вздыхаю. Небольшая боль, иногда прорывающаяся сквозь заслон наговора, это ерунда. Главное, руки сохранили полную функциональность, а значит… будем жить.

Где-то через полчаса я почувствовал, что экипаж ускорился, выехав на брусчатку, прогрохотал по мосту и, несколько раз куда-то свернув, остановился. Кажется, приехали. Интересно, что это за городок?

«Хрустальная сфера» вновь заняла свое место, светляк под потолком мигнул и погас, рассыпавшись искрами, а я тяжело вздохнул, почувствовав, как разом обеднело восприятие. М-да, а ведь прав был Высоковский в свое время, убеждая меня в необходимости снятия блокировки. Действительно, теперь, я чувствую себя с ней… нет, не калекой, конечно, но ясное ощущение нехватки чего-то важного не отступает ни на секунду. Неприятное чувство, что ни говори.

Рядом с экипажем послышались голоса и я было приготовился к шумному выходу, но в этот момент карета качнулась, скрипнув рессорами, послышался щелчок бича и мы вновь покатили по улицам. Ла-адно.

С облегчением свернув блокировку, я вновь зажег светляк, на этот раз поярче и принялся осматривать защищенные конструктом стенки кареты. Самое слабое место нашлось довольно быстро. Дверцы. Как плотно не подгоняй поверхности, одним целым они не станут. Нет, вынести одну из них так, как я это проделал с Раздориным, мне, конечно, не удастся, печать слишком сильна, но… В месте, где дверь соприкасается с корпусом экипажа, имеется небольшое и малозаметное, но очень удобное для моих целей искажение этого самого конструкта. Нет, если пользоваться чем-нибудь убойным, то ничего хорошего не выйдет. Печать просто впитает такую конструкцию, но… у меня ведь ничего такого в арсенале и нету, а вот непрямое воздействие, скажем, бытового характера, может и прокатить… Например, такое.

Вспоминая уроки Меклена Францевича и Хельги, подношу ладонь к месту крепления петель и чувствую, как из-под нее бьет холодом. Над рукой вспухает маленькое снежное облачко и тут же тает, оседая на коже микроскопическими капельками. Бытовой конструкт для охлаждения напитков, после небольшой перестройки промораживает любой предмет не хуже жидкого азота. Помнится, Берг Милорадович был весьма впечатлен, когда я продемонстрировал этот опыт, после очередного его отказа посодействовать в моем обучении боевой менталистике. А вот князь тогда отреагировал в своем репертуаре: «Виталий Родионович, дорогой! Если уж вы вытворяете такое с обычными бытовыми наговорами, то что будет коли допустить вас к боевому оперированию?! Нет-нет, и не уговаривайте! За уничтоженную столицу, Государь по головке не погладит, и плакали тогда все мои надежды на пустырь за канцелярией, это уж как пить дать». Юморист упертый… Эх.