Морпехи против «белых волков» Гитлера

Николай Слобода не принимал непосредственного участия в операции, но политотдел настоял, что он достоин ордена за добросовестное воспитание личного состава. Пеклись они больше о себе, сумев выбить для штабных политотдельцев несколько орденов и медалей. В такой ситуации нельзя было обойти и Николая Слободу.

Политрук, опасаясь потерять авторитет, пошатнувшийся после истории с Алей Величко, упорно отказывался, но орден Красной Звезды ему вручили прямо в штабе. Бойцы отряда и моряки (погибшие и живые) почти все были награждены медалями.

Почти анекдот получился со старшим лейтенантом Кулаевым. Начальник оперативного отдела, прочитав его рапорт о смелой атаке и уничтожении лично им двух фашистских моряков, не выдержал и вызвал орденоносца к себе. Он уже знал от Маркина о реальной роли Кулаева в операции и обрушился на него:

– Сукин ты сын, едва все дело не завалил.

– Кто знал, что фрицы засаду с пулеметами выставят. Я вместе со всеми в атаку бежал, все боеприпасы израсходовал, двух фашистов уничтожил.

– Не ври. Ты в небо палил, а застрелил пленного. В общем, от должности я тебя отстраняю, а там видно будет.

Начальник оперативного отдела, молодой капитан второго ранга, мог сгоряча разжаловать трусливого старшего лейтенанта, но вмешался политотдел. Комиссар терпеливо объяснил, что Кулаев — разведчик никудышный, но в уничтожении подводной лодки участвовал, хотя больше мешал.

– Надо его медалью хотя бы наградить, чтобы разговоров лишних не было. Сам понимаешь, авторитет штаба…

– Я бы его пинком под зад наградил, — вскипел начальник оперотдела, — и пару кубарей снял.

После долгих споров судьба Вадима Аркадьевича решилась следующим образом. Старшего лейтенанта и двух его помощников наградили медалями «За боевые заслуги» (одного посмертно), а Кулаева перевели на дальний участок в батальон береговой охраны на должность командира взвода.

Он служил там до осени, обиженный на всех, ненавидел свою новую должность, начальство, видел в любой фразе издевку и крепко запивал. Проверяя посты, брел по пустынному берегу и, отхлебывая из фляжки, бормотал:

– Нашли козла отпущения.

Рассеянно проходил мимо поста. Матросы его окликали:

– Все в порядке, товарищ старший лейтенант. Море чистое, происшествий нет.

– Это хорошо. Сухой паек получили?

– Так точно.

– А винтовки почищены?

– Конечно, — уже не удивлялись странным вопросам моряки. — Можете глянуть.

– Не надо. Я людям верю. Не то что некоторые.

И шел дальше, заметно пошатываясь. А краснофлотцы, глядя вслед, негромко замечали:

– Сопьется наш взводный. Командир роты ему уже вздрючку давал, не помогает.

– Винтовки его наши заботят. Они всегда почищены. А у него пистолет уже ржавчиной покрылся, ходит и спит на ходу.

После выхода Приказа № 0027 Верховного Главнокомандующего «Ни шагу назад» подтягивали дисциплину. Неизвестно, как сложилась бы судьба Кулаева, но он попал под бомбежку и лишился по локоть левой руки.

В свое родное село на Вологодчине вернулся с протезом лишь к весне. Встретили его с почетом: фронтовик, офицер, орден, две медали. Избрали председателем небольшого сельсовета. На многочисленных гулянках Кулаев рассказывал, как под его руководством утопили немецкую подводную лодку. А вот ему не повезло, лишился руки, иначе ходил бы в капитанах третьего, а то и второго ранга.

– Зато живой, — утешали его односельчане.

– Вам бы кораблем командовать, Вадим Аркадьевич, — льстили женщины. — Там бы вы развернулись.

В их словах таилась скрытая насмешка. Натуру Кулаева давно раскусили.

Бывший герой целыми днями отсиживался в своем кабинете за столом, покрытым зеленым сукном, и смотрел в окно, за которым шел бесконечный мелкий дождь. Вздыхая, звал счетовода, выпивали вместе по стакану самогона, закусывая холодной картошкой, и курили, рассуждая о делах на фронте. Вечером за Кулаевым приходила жена (к тому времени он женился), вытаскивала его из-за стола и вела по переулкам домой.

– Опять напился, — укоряла она. — А ведь у нас дитя скоро родится.

– Хорошо, — мотал головой бывший старлей. — Спать хочется… а перед этим щей похлебать.

Так сложилась судьба никудышного моряка и разведчика Кулаева. Но он все же выжил, чего не суждено многим бойцам «Онеги».

Командира бригады Юшина, капитан-лейтенанта Маркина и главстаршину Фатеева пригласили на обед в американское представительство. С ними также был начальник оперативного отдела, капитан второго ранга. Фатеев целый день готовился, получил новенькую форму, тщательно побрился, а затем все втроем отправились на прием.

Больше всех волновался Никита Васильевич Маркин.

– Я же по-английски ни бельмеса.

– Они почти все говорят по-русски, — успокаивал его капитан второго ранга. — В крайнем случае, я переведу.

– Ох, зря Николая Слободу не пригласили. Он грамотный мужик, дипломатию знает.

– Я предлагал, но американцы не хотят вмешивать в это дело политкомиссаров. Кроме того, Слобода не участвовал в операции.

Слава Фатеев, в новенькой куртке, в бескозырке с золотыми буквами «Северный флот» и со сверкающим орденом Отечественной войны, чувствовал себя уверенно.