Морпехи против «белых волков» Гитлера

Оба закурили и принялись рассуждать о житейских делах. Скалы и море им надоели до тошноты, так же, как тюленье мясо и суп с сушеной картошкой. Докурив самокрутки, они двинулись в обратный путь. Жизнь человека часто зависит от случайности. Если бы моряки двинулись на командный пункт сразу, не обсуждая увиденное, все пошло бы по-другому. А сейчас их ждала иная судьба.

Небольшая шлюпка с подвесным мотором догнала патруль минут через десять. Там сидели три человека, и один махал красным флажком. Ребята, еще не побывавшие в бою, лишь добросовестно караулившие порученный участок берега, совершили вторую ошибку. Они не залегли, а с удивлением наблюдали за непонятными гостями.

До Гордеева вдруг стало доходить, что шлюпка немецкая, он видел такие на плакатах. И трое в синих комбинезонах были чужими во всех мелочах. Но старший матрос Гордеев опоздал. В руках незнакомца, сидевшего на носу, появился пулемет, а лодка слегка замедлила ход.

Это был опытный стрелок. Очередь прошла в полуметре от моряков, ее догоняла вторая, более точная. Пули угодили Гордееву в плечо и грудь. Он упал, но, несмотря на раны, ударил каблуком напарника по голени.

– Ложись, немцы!

Миша Бакланов свалился от крепкого толчка, пули прошли над головой. Он передернул затвор, загоняя в ствол патрон. Миша не имел боевого опыта, но и не был размазней, четко зная, что ему делать дальше. Рядом лежал раненый друг, внизу находились враги. Стрелял Михаил неплохо и отчетливо услышал щелчок пули о борт лодки. Ответная очередь разнесла в мелкую крошку камень возле локтя, лицо обожгло мелкими брызгами.

Бакланов выстрелил снова, но лодка уже скрылась под кромкой берега. Он вскочил и, подбежав к краю, выпустил третий патрон. Попал или нет, непонятно, но в ответ получил полновесную длинную очередь. Ударило в левую руку, под локоть, винтовку рвануло из рук, вниз посыпались мелкие камни.

– Сволочи! Откуда они взялись?

– С подлодки, откуда же еще.

– Нет, — морщась от боли и зажимая рану на груди, бормотал Саня Гордеев. — Шлюпку в люк не затащишь.

Он закашлялся, изо рта летели мелкие розовые брызги. Расстегнули вдвоем бушлат, увидели черную хлюпающую дырку над правым соском.

– Из спины сильно течет, — медленно, по слогам, произнес Гордеев.

Стали снимать бушлат, обнаружили, что перебита также правая рука возле плечевого сустава. Каждое движение доставляло боль, лицо товарища на глазах бледнело, приобретая меловый оттенок. Снизу что-то громыхнуло: или втаскивали лодку поглубже в расщелину, или карабкались вверх.

– Глуши их гранатой, — предложил Бакланов.

– Доставай…

Но с гранатой не получилось.

Первыми швырнули из-под обрыва свои гранаты с длинными рукоятками немцы. Миша Бакланов успел втиснуть тело между камнями. Дважды рвануло на краю обрыва, осколки принял на себя Гордеев.

Вот так первый раз на глазах у Мишки Бакланова погибал человек. Лицо Сани Гордеева было окровавлено, изо рта текла кровь. Бакланов все же достал РГД, провернул рукоятку и, встряхнув, швырнул под обрыв. С запозданием сообразил, что бросал наугад. Заглянув вниз, увидел, что не попал и едва не словил пулю в лицо.

Бакланов понял, что пора уходить. Из рукава бушлата капала кровь. Казенник его винтовки был пробит. Он забрал трехлинейку Гордеева и гранату. Ощупав рану на руке, убедился, что она неглубокая, но кровь продолжала сочиться, и скоро он начнет слабеть.

Здесь, возле обрыва, можно было как-то поймать врага на мушку или удачно бросить вторую гранату, а побежав, он превратится в мишень. Кроме того, Михаил не мог оставить еще живого товарища. Он затолкал под мышку индивидуальный пакет. Снимать одежду и как следует перевязать рану не оставалось времени, немцы могли появиться в любой момент.

Поставив гранату на боевой взвод, Михаил подполз к краю обрыва и снова попытался заглянуть вниз. Пулеметная очередь прошла рядом разноцветной свистящей трассой, но Бакланов разглядел корму шлюпки и, встряхнув РГД, бросил ее вниз. Жрите! Без шлюпки по скалам далеко не ускачете, а он знает все тропинки и сумеет уйти.

Шорох заставил его обернуться. Человек в прорезиненном костюме перебрасывал тело через кромку обрыва, за спиной торчала рукоятка автомата. Их глаза встретились. Бакланов мгновенно вскинул винтовку, а немец втягивал на обрыв свое мускулистое, блестящее, как у змеи, тело. Подняв освободившуюся руку, быстро и убедительно стал что-то объяснять.

Михаил нажал на спуск и попал в цель. Несмотря на тяжелую рану, немец сумел удержаться на краю, но Бакланов, вздрагивая от возбуждения и злости, уже перезарядил винтовку и выстрелил снова. Человек-змея исчез, затем послышался тяжелый шлепок.

Миша достал из кармана товарища документы, письма из дома. Саня дышал, но помочь умирающему товарищу он не мог. Из пулевого отверстия толчками выбивало кровь, в голову и шею угодило несколько осколков, височную кость вмяло, виднелся быстро пульсирующий мозг. Бакланов всхлипнул, вытер мокрое лицо рукавом шинели и быстрым шагом двинулся по тропе.