Морпехи против «белых волков» Гитлера

Раскрыть парашюты успели лишь два человека из экипажа. Белый шелковый купол вспыхнул после точной очереди кормового пулемета. Четвертый из экипажа сумел приводниться, но как долго сумеет он продержаться в ледяной воде? Десять, пятнадцать минут от силы.

–Пусть подыхает, — потягиваясь в кресле, сказал подполковник, командир «Кондора». — Через полчаса его уже будут клевать чайки.

Пилот истребителя «Як-1», которому исполнилось в апреле девятнадцать лет, в своем стремлении сбить вражескую машину превысил все пределы риска. Он пошел в лоб, намереваясь выпустить остаток боезапаса как можно ближе в застекленную морду огромной машины. Если получится, то в упор. С расстояния, когда бронестекло не выдержит и лопнет, пропуская смертельные удары. Пилот не ощущал себя самоубийцей и оставил шанс уйти с превышением в десятке метров над темно-синим корпусом огромного «Кондора».

–Давай, лови!

Переговорные устройства тогда работали слабо, но коллега молодого пилота «Як-1» отчетливо расслышал его слова. Пушка и два крупнокалиберных пулемета «Кондора» вколачивали в приближающегося русского свой объемистый запас контейнеров сплошной очередью.

«Як-1» был изготовлен в основном из фанеры и дерева, но на таком расстоянии от массы вражеских снарядов и пуль не спасла бы и броня. Как ножом, вскрыло лист капота, обнажив внутренности вспыхнувшего двигателя, кувыркалась оторванная лопасть винта. Лобовая часть кабины разлетелась веером осколков, прострелянная голова пилота уткнулась лицом в капот.

Все это происходило в такой близости, что куски двигателя, колесо и другие обломки «Яка» врезались в «Кондор», как снаряды, оторвали винты левого внутреннего двигателя, пропороли, словно плугом, крыло, скрутили и отбросили прочь куски обшивки. От сильного удара тридцатитонная масса морского бомбардировщика вздрогнула, но не сбилась с курса.

«Як», малыш по сравнению со своим врагом, разваливаясь на куски, летел вниз вместе с телом погибшего пилота. «Кондор», несмотря на многочисленные повреждения, продолжал тянуть на двух двигателях. Против него оставался И-16, тоже крепко побитый, имея небольшой остаток патронов и горючего в баках. Огромный, новейшего образца морской разведчик и устаревший, деревянный, похожий на бочонок истребитель.

Преимущество было в одном. За штурвалом «ишачка» сидел опытный летчик-полярник Павел Горшеня, прошедший Испанию и войну с Финляндией.

Он получил свой первый орден Красного Знамени, когда в одиночку схватился на И-16 с тремя итальянскими штурмовиками «Линче», не уступающими по скорости «ишачку», вооруженными тремя крупнокалиберными пулеметами каждый. Павел Горшеня, тогда еще старший лейтенант, использовал высокую маневренность своего И-16. Рискуя, проносился в опасной близости, посылая очереди своих не слишком мощных пулеметов. Зато в цель.

Сначала потянул вниз с горевшим двигателем один штурмовик, а Павел висел над другим. Сделав круг, пошел в пике и прошил очередью кабину пилота. На третий штурмовик, как и сейчас, патронов почти не оставалось. Стрелял с расстояния полусотни метров, получив в ответ две пули в руку от кормового стрелка. За этот бой Горшеня получил кроме ордена капитанское звание.

Испания, Финская война и вот уже год на Севере много чему научили майора Горшеню, увеличившего счет сбитых вражеских самолетов до одиннадцати штук. Павел видел, как шел в безнадежную лобовую атаку его товарищ. Он не добился успеха, но вывел из строя один из двигателей и пробил лобовое бронестекло. Поэтому ветеран на И-16 решил ударить своим маломощным оружием в то же место.

Экономя горючее, он открыл огонь с короткого разворота. Тугой пучок пуль, летящих со скорострельностью 60 штук в секунду, выбил потрескавшийся кусок бронестекла, ударил по приборам и пробил насквозь голову второго пилота, молодого капитана. «Кондор» дернулся, проводил пронесшийся в десятке метров старенький русский истребитель несколькими снарядами (у него тоже кончался боезапас), и обе машины разошлись, каждая в свою сторону.

И-16 кое-как дотянул до аэродрома и плюхнулся, дымя пробитым и перегревшимся двигателем. Когда пилот вылезал из открытой кабины, сбежавшиеся коллеги кричали:

–Ну что, Паша, можно поздравить с двенадцатым?

Майор Павел Горшеня отстегнул парашют. На груди тяжело звякали три ордена Красного Знамени и несколько медалей.

–Лучше поздравьте, что сам вернулся. Виталька Рутков вместе с «Яком» в лед врезался, а гадюку мы упустили. Дымит вовсю, два мотора сдохли, а тянет из последних.

Спустя час прилетел посланный в разведку У-2 и доложил:

–Шлепнулся ваш «Кондор». На Ахтырском леднике лежит.

–Разбился? Сгорел?

–Нет. Сумел приземлиться на брюхо. Только хвост отвалился.

А в штабе царила суета.

–Он целый день наши маршруты снимал. Кинопленку немедленно изъять, экипаж, если жив, задержать и доставить в штаб флота. — Начальник оперативного отдела, молодой капитан второго ранга, отдавал вполне дельные приказы. Учел бы еще, что Ахтырский ледник расположен на высоте двух тысяч метров, а туманы и дожди со снегом в это время года там едва не каждый день.