Морпехи

В то время как полковник Феррандо и майор Уитмер продолжали инструктаж, адресованный больше командирам рот, я изучал карту. Северная граница, пролегающая на карте вдоль линии с координатами 00, находилась примерно в двадцати пяти километрах к северу от нашего нынешнего местоположения. Это означало, что нам предстояло одолеть пятнадцать миль без сопровождения до роты легких реактивных минометов, чьим опознавательным сигналом было «Воюющая свинья». Мы объединимся со «свиньей» и пойдем в атаку на север — еще тридцать километров — и окажемся в городе Баакуба. По карте было видно, что на юге этого города автострада раздваивается. Левое ответвление дороги поворачивает на запад и пролегает параллельно реке с западной стороны Баакубы. Правое ответвление дороги продолжает идти прямо на север, огибая восточную часть города. В следующие месяцы этот город станет одним из углов зоны, названной «Суннитским треугольником».

Но 8 апреля 2003 года он еще оставался маленьким городом чуть северней Багдада, чьей заставе из Республиканской гвардии суждено было испытать на себе силу удара американских наземных войск.

Я подошел к «Хаммеру» Кольберта, он сидел в машине, я нагнулся к нему, чтобы поговорить с ним через открытое окно.

— Ну, давай, передовик, проинструктируй меня о нашем маршруте.

— Сэр, мы отсюда поедем на север по мощеной дороге, которая проходит параллельно Трассе-5. Мы в колонне не первые, поэтому будем просто ехать за машинами. На северном указании по сетке координат 00 мы присоединяемся к роте легких реактивных минометов, и они поведут нас дальше. Потом на север, и будем смотреть, как дальше пойдут дела.

— Отлично. Будет здорово иметь поблизости реальную огневую мощь, для разнообразия, — сказал я с откровенной иронией в голосе, потом повернулся и зашагал к моему «Хаммеру». Я знал, о чем мы оба сейчас думали: «Почему нам именно сейчас предоставляют огневую мощь, для разнообразия?»

Мы завели моторы точно по графику и начали медленно выбираться из нашего лагеря. Поехали по дороге и попали буквально в другой мир. По улицам бродили толпы иракцев.

Многие из них даже внимания на нас не обращали, они были заняты тем, что разворовывали все объекты в зоне видимости.

Вскоре мы выбрались из этого жуткого места и въехали в сельскохозяйственный район, после которого должен был начаться пригород Багдада. Тени становились длинней, а небо серело, и мы прибавили газу.

Приближаясь к линии 00, мы связались по радио с «Воюющей свиньей». Неуклюжие легкие бронированные машины стояли на западной стороне дороги, стояли замкнутым кругом: корпус к корпусу, стволами наружу. Мы припарковались у дороги и стали ждать, пока они перестроятся, медленно заедут на щебенку и займут свое место в голове нашего формирования.

Я взял маркер на спирту, чтобы помечать на карте наш прогресс. Сначала мы прошли без инцидентов линию 05 по сетке координат, а потом и линию 10.

Итого — десять километров по необследованной территории без осложнений. Между нами и Баакубой оставалось двадцать километров. Я уже ставил на карте галочку рядом с 14-м километром, как вдруг услышал грохот — это открыла огонь автоматическая скорострельная авиационная пушка, установленная на «Хаммере».

Затем общее оповещение всех транспортных средств от «Воюющей свиньи»: «Вооруженное сопротивление с обеих сторон дороги».

Дорога перед нами сворачивала направо, и вся колонна легких бронированных машин растянулась вдоль этого удачно расположенного изгиба.

Вокруг тишина. Я связался с моими группами, может, они видят то, до чего мои глаза не достают.

«Всем пунктам Убийцы-два, не вижу цели. Что у вас?»

«Два-Один наблюдает. Ничего веселого».

«Два-Два. Нет ничего».

«Два-Три. Пусто».

Над нашими головами прожужжали снаряды. Стреляют с поля. Снаряды упали на дорогу и начали по ней кружить; сыпались искры. Выглядели безвредными, почти красивыми. Рота легких бронированных машин не стреляла в тени: там были люди и они хотели воевать.

Лазерные точки танцевали рядом с нами, это наши морские пехотинцы целились в окна и двери. Ждали оттуда действий. Никто не стрелял.

Позади нас морские пехотинцы открыли огонь из оружия 50-го калибра, звук не перепутаешь — дзынь-бах, дзынь-бах — это «Mark-19». Мы не видели, во что они стреляют, поэтому сами огонь не открывали и наблюдали за нашим сектором. Все еще нет целей.

Артиллерийский огонь был настолько громким, что нам с Уинном, чтобы услышать друг друга в салоне «Хаммера», приходилось орать.

— Они прощупывают наши слабые места, — закричал я.

Он покачал головой и добавил:

— Мы — слабое место.

Вспышка, превратившая дорогу в серое облако дыма и пыли. Миномет. Снаряд упал на западный отрезок дороги слева от нас. Я посмотрел на Уинна.

— Ты это видел?

— Да. Большая, — произнес Уинн с оттенком издевки в голосе.