Морпехи

Прогуливаясь в сторону столовой, мы с Уинном вернулись к темам, занимавшим все наше свободное от планирования атаки время: как сократить количество солдат и как поддерживать друг друга в бою.

Большая часть передвижений будет проходить в колонне, впереди Кольберт и Эспера, мы с Уинном в центре — так легче контролировать процесс. Замыкать колонну будут Патрик и Лавелл. Командиры групп одобрили нашу расстановку солдат. Так начались долгие дни тренировок, сначала в «Матильде», а затем и в пустыне.

Обычным ранним утром я застал Второй взвод в процессе свертывания спальных мешков и вытряхивания песка, которого за ночь прилично наваливало.

Мы с Уинном вышли из палатки, таща за собой картонный плакат с символом разведки и надписью: «РОТА «БРАВО», ВТОРОЙ ВЗВОД». Неофициальным символом разведки считался стилизованный коллаж: парашютные крылья, аквалангист, а позади — пересеченные нож и байдарочное весло. С нами были Шило и Миш, инструкторы утренних занятий. Шило был пилотом вертолета; вообще-то его звали Майком, но солдаты его роты уже очень давно дали инструктору прозвище Шило — из-за энтузиазма, которого у него всегда было хоть отбавляй. Говоря всем понятным языком: шило в заднице. Миш был уроженцем Кувейта и вызвался добровольцем, чтобы вылить свою ненависть к Ираку в позитивное русло, он решил помогать нам в качестве переводчика. Он рассказал о том, что Саддамова Республиканская гвардия во время войны в Персидском заливе казнила его двоюродного брата, а потом обязала его семью выплатить деньги за использованные для казни пули. Миш всегда выглядел так, как будто хотел мне толкнуть сигарету с марихуаной. Сейчас Шило с одной из групп проводил обзор способов непосредственной авиационной поддержки, а Миш в это время отрабатывал с остальными основные арабские фразы. Это выглядело следующим образом:

«ааГуф Ло иР-Мик. Стой, а то я буду стрелять».

Хором: «ааГуф Ло иР-Мик. Стой, а то я буду стрелять».

«uX-Нах иХ-НахХут-Та иНСаа а-Дек. Мы здесь, чтобы помочь вам».

«иХ-Нах иХ-Нах Хут-Та иНСаа а-Дек. Мы здесь, чтобы помочь вам».

Я предполагал, морские пехотинцы быстро потеряют интерес к таким занятиям. Эти фразы были слишком чужеземными, слишком отличались от своих, чтобы резонировать в их душах. Однако морские пехотинцы слушали и запоминали. Через несколько дней я слышал, как христиане говорили больше на арабском, чем на английском.

Что касается меня, то для мета одним из самых верных способов отсрочки нервного срыва, который так и накатывал от всей нашей суеты, были физические упражнения. Для каких-никаких личных дел у нас оставались раннее утро и поздний вечер, этим же никакого уединения и никуда не скрыться от бесконечного перемалывания деталей подготовки к войне. Разговоры о войне, мысли о войне. Боевая техника. Военные карты. Планы ведения войны. Зато бегая, я в течение пятидесяти минут существовал на гравийной дороге вокруг «Матильды» в другом, не военном измерении. Я подначивал себя делать каждый следующий круг быстрее предыдущего, мне нравилось прилагать физические усилия, мне нравилось медленное отпускание напряжения после занятий. После шести кругов я останавливал секундомер и седьмой круг просто шел, остывая.

Песок в Удайри Рэйндж простирался на все четыре стороны горизонта, как океан. Взвод отправился в Удайри на два дня в конце февраля, нужно было на практике апробировать то, над чем работали в «Матильде».

Мы начали с контактных упражнений — как мы отреагируем, если будем проезжать на машинах, а кто-нибудь начнет в нас палить.

— Угроза спереди! Две сотни метров. Малокалиберное оружие, — заорал я в рацию.

В ту же секунду Эспера чуть не врезался в «Хаммер». Лавелл увернулся от машины Патрика.

— В нападение! — отдал приказ.

Мы дружно заржали и потом свернулись на обсуждение.

Для победы в перестрелке требуется быстрая реакция командиров. А фишка вся в том, что принять решение и действовать нужно быстрее, чем это сделает твой враг. На тренинге меня научили системе НОРД, четырехступенчатому процессу принятия решения, описанному летчиком-истребителем ВВС, полковником Джоном Бойдом: «наблюдение», «ориентация», «решение» и «действие».

Когда мы выбивались из сил, то делали больше и лучше. Упражнения были легкими, но они учили нас делать так, чтобы тем, кто устроил нам засаду, самим не поздоровилось — через пару недель эти навыки могут спасти наши жизни.

В один из палящих субботних дней в начале марта в «Матильду» прибыл командир Первого экспедиционного соединения МП, генерал-лейтенант Джеймс Конвэй. Прибыл, чтобы поговорить с нами, его офицерами.

Конвэй выглядел так, как должен выглядеть настоящий генерал-лейтенант: высокий, загорелый и седой, с глубоким голосом, который был одновременно спокойным и авторитетным.