Морпех-4

— Чего тупим, товарищи морпехи? — деловито осведомился догнавший бойцов старший лейтенант, оценивая обстановку. — Понятно. Все, дуйте вниз, сам справлюсь. Ну, кому сказал? Живо! Времени нет!

Вытащив из-за пояса трофейную «колотушку», видимо, прихваченную по пути у одного из пострелянных фашистов, Степан привычно скрутил заглушку, вытряхнув из рукоятки фарфоровый бублик. Резко дернув, покачал гранату в руке, примеряясь, и почти без замаха отправил в направлении цели. Ударившись о покосившийся дверной косяк, М24 изменила траекторию, залетев в комнату. Спустя несколько секунд внутри негромко бахнуло, выбросив в коридор клуб дыма и пыли.

— Ловкость рук и никакого мошенства, — удовлетворенно хмыкнул старлей. — И еще длинная ручка и долго горящий запал. Учись, Олежка… так, не понял, а вы тут чего забыли?! — последнее относилось к Васильеву с Аникеевым, с искренним любопытством наблюдавшим за происходящим. — Интересно им, совсем страх потеряли! А ну, бегом марш!..

Ссыпавшись на первый этаж и вызвав Семенова с Ивановым, Степан выслушал короткий доклад и удовлетворенно кивнул — в соседнем здании тоже все прошло чисто и без потерь, да и немцев там оказалось меньше. Да и какие еще, нафиг, потери, если с ними Левчук? У старшины не забалуешь и на дурную пулю не нарвешься, не тот он человек. Вот и ладушки, значит, здесь броня пройдет спокойно, а дальше таких откровенно стремных мест не предвидится, поскольку и уцелевших зданий меньше, и артиллерия поработала на славу…

Возле здания Алексеев столкнулся — какая неожиданность, угу! — с сержантом госбезопасности Климкиным в сопровождении троих автоматчиков. Торопливо откозырявшись, тот доложил:

— Тарщ старший лейтенант, давайте вон на тот танк, там как раз местечко имеется. В доме чисто, или послать бойцов проверить?

— Не нужно, — отмахнулся Степан. — Справились. А с трофеями нехай местные разбираются, им нужнее. Поехали.

И, призывно махнув своим бойцам, первым забрался на броню притормозившей «бэхи», плавно качнувшейся вперед-назад всеми своими четырнадцатью тоннами.

— Левчук, давай на броню, метров с двести прокатимся, дальше снова ножками! Только держитесь покрепче, поручней тут не имеется. Вон примерно там, где огрызок фабричной трубы торчит, спешиваемся и дальше действуем, как обговаривали.

Выйдя в общий канал, добавил:

— Здесь «первый», атака. Заходим в квадрат, работаем, «броня» маневрирует и прикрывает огнем. «Второй», на позиции? Принял, начинайте одновременно с нами, атака. Па-а-аехали!

Вытащив из разгрузки одноразовый тубус РСП-30 с лаконичной надписью на лакированном боку «многозвезд. зеленого огня», открутил колпачок и, дернув за кольцо терочного воспламенительного устройства, выпустил в серое рассветное небо тройную зеленую звездку, дублируя приказ для не оснащенных радиосвязью «местных» бойцов. С усмешкой прикинув при этом, что еще какой-то месяц назад картонка реактивного сигнального патрона уж точно никоим образом не ассоциировалась у него с немецкой осколочной гранатой. Зато теперь — однозначно и навсегда, уж больно похоже. Если благополучно вернется в свое время, до конца жизни будет прикидывать, не заденет ли кого случайными осколками. Вот, как прямо сейчас, например. Поскольку скользнула самым краешком сознания подобная мысль, скользнула, чего уж там…

А потом отвлекаться на пространные размышления стало просто некогда, поскольку начался бой. Тот самый, ради которого все они здесь, собственно говоря, и оказались…

Глава 17

БОЙ

Новороссийск, район цемзавода «Октябрь», 23 февраля 1943 года

Несколько лет назад, еще во времена беззаботной курсантской юности, будущему старлею Алексееву довелось поучаствовать в общественно-полезном труде, сиречь — разборке архива училищной библиотеки. Не одному, понятно, а вместе с однокурсниками. Фронт работ оказался прост и незамысловат: морпехам предстояло перетаскать в бортовой «Урал» несколько тонн макулатуры, в которую за несколько прошедших десятилетий превратились старые книги и подшивки газет и журналов еще советской поры. Чего тут только не было! И учебники по истории КПСС, и материалы многочисленных партийных съездов, и труды генеральных секретарей, среди которых с большим отрывом от коллег по цеху лидировал «дорогой Леонид Ильич». Красные и бордовые, реже синие или зеленые обложки, обязательное золотое тиснение, убористый текст, в зародыше отбивающий у читателя всякое желание углубляться в суть написанного, занимающие десятки страниц предметные указатели и тематические оглавления. Еще и тяжеленные, зараза, пока в кузов перекидаешь, семь потов сойдет! А вот более ранних книг, времен «кукурузника», а то и самого товарища Сталина, увы, в наличии не имелось, иначе Степан обязательно прихватил парочку последних на память — история же! Лично для него — так уже практически былинная. Да и отец, большой поклонник Иосифа Виссарионовича, однозначно бы оценил, выделив на книжной полке почетное место. Но — увы, видимо, списали еще в семидесятых.