Морозов. Под знаком судьбы

— Тебе напомнить, что из-за тебя я чуть не помер? — ответил я скрестив руки на груди. — За тобой должок. К тому же, тебе будет сподручней, если у меня будет больше возможностей помогать тебе, ты так не считаешь?

— Ладно-ладно, — ответил Седой, схватив край плаща, чтобы рассмотреть ткань и в глубине его глаз снова замерцал слабый, едва заметный свет. — Уже и пошутить нельзя с тобой, ты слишком серьёзен, Хал, — он встал, поднял плащ и повертел у себя в руках, внимательно рассматривая каждый сантиметр. — Основа плаща действительно неплохая, но наложенные зачарования — сплошная халтура какого-то самоучки. Не знаю, где он достал такие материалы, работать с ними он определённо не умеет.

Седой поднял плащ и понёс к какому-то, сооружённому не так давно, верстаку.

— И ткань он недостаточно обработал в желчи. — продолжил Седой, склонившись над плащом. — Но это дело мы поправим. Ты располагайся, чаю попей, если хочешь — есть что покрепче. Бар у стены.

— Спасибо, я и чаю попью — ответил я, присаживаясь. — А где он у тебя.

— Ну ты что, прямо перед тобой стоит, — сказал он, не отвлекаясь от плаща. — столик с сервизом и чайником заваренного чая, а рядом самовар стоит.

— Вот этот чан? — спросил я, увидев большую металлическую бочку, из которой торчал кран, его я заметил не сразу.

— Да, этот чан. — ответил Седой. — Я мог сделать самовар и получше, росписей добавить, но зачем, если тут никто кроме нас с тобой, да Артёма, давно не был. Работает, воду чистит, кипяток даёт — и ладно.

— Я и не говорил ничего против, Седой, — ответил я, слегка удивившись тому, как он начал оправдываться за такую мелочь.

— Ты, может и нет, — буркнул он. — А Артём скоро плешь на моей голове проест речами об этом. Видишь ли, у меня такой же стоит дома, на кухне постоялого двора. Артём поначалу молчал об этом, но потом как заладит: Седой, тебе по статусу не положено такими вычурными предметами пользоваться, — изобразил великан голос Артёма, да так натурально, что я невольно улыбнулся этому таланту, хорошо же они друг друга знают. — Да сделай роскошнее себе самовар, ты же можешь, стыдно тебе, Седой, должно быть, такие вещи творить можешь, а в место самовара какая-то медная ерунда — и так далее. Дошло до того, что я сделал новый и поставил его на видное место, чтобы успокоить переживания Артёма на этот счёт.

— Правда? Не похоже на него, — ответил я, улыбаясь и попутно помешивая чай в чашке. — Не думал, что для него такие вещи важны.

— Ещё как похоже, — ответил Седой, повернулся и понёс плащ к другому столу, исписанному символами. — Погоди, ещё убедишься в этом. К слову, ты зачем зашёл-то? Наверняка не только за тем, чтобы занять меня работой.

— Нет, конечно, — сказал я, отхлебнув немного чая, его вкус был достаточно крепким и терпким. — Зашёл просто поговорить. А заодно обсудить, что нам стоит сделать дальше.

— Да? И о чём ты бы хотел поговорить? — спросил он не отвлекаясь от плаща, к моему сожалению, за его спиной, загородившей обзор, я не видел, что он там делает, но это определённо была магия, судя уже по вспышкам света, доносящимся от плаща.

— Ну…Честно сказать, я не знаю, — сказал я, немного подумав. — Вот скажи, например, какие у меня шансы найти способы вернуться в свой мир в столице.

— Ты ещё не оставил эту идею? — спросил в ответ Седой, отложил плащ, повернулся ко мне и сел на край стола с символами, скрестив руки на груди. — У тебя есть Лена, да и дела сейчас не так плохи. А Морозовы, даже если и прознают о том, кто ты, от тебя не откажутся, по многим причинам. Ты обрёл здесь друзей, в конце концов, но, при этом, ты всё ещё жаждешь вернуться назад. Зачем, всё-таки, тебе это?

— Я бы сказал, что всё сложно, — ответил я, достал портсигар, вынул папиросу и закурил, а после того как выдохнул дым, продолжил. — Если бы это было так. На деле, если опустить все подробности, у меня цель только одна — месть. Я хочу увидеть как дома тех, кто всё это допустил, горят в чёрном пламени.

— Догадывался, что ты так скажешь. — сказал Седой. — Но не могу понять, себе ты врёшь или мне. Одной жажды отомстить мало, чтобы столько времени продолжать рваться обратно, когда тебе дали второй шанс на жизнь. Мало, чтобы, зная все риски, и осознавая, что в игольное ушко проскочить будет проще, чем добиться успеха в том, что ты задумал, продолжать твёрдо стоять на своём.

Он прошёл в сторону бара.

— Ткани плаща всё равно надо дать остыть, закончу с ним позже. — громко сказал Седой оттуда, открывая ящики бара, где взял какую-то бутылку и пару стаканов, вернулся и уселся за столом напротив меня, открыв бутыль и разлив крепкое спиртное по бокалам.

— Что это? — спросил я.

— Виски, шотландский. — сказал Седой. — когда-то этого добра у меня было много, когда англичане помогали нам сражаться с тварями врат. Они рассчитывали прибрать власть в Российской Империи к своим рукам, но у них ничего не вышло из этой затеи, долгая история. В твоём мире такого нет?

— Есть. — ответил я. — просто твоя бутылка без бирок и каких-либо опознавательных надписей, мало ли, что это может быть.