Морозов. Книга 5

Я задумчиво посмотрел на цветок, который покачивал лепестком, словно пес высунувший язык.Потом потёр ладонью подбородок. И вкрадчиво уточнил:

— Слушай, Тихон, а ты можешь пересадить ее в какой-нибудь горшок?

— Да можно, отчего же нельзя, — ответил дворовой и обеспокоенно уточнил, — А вам зачем? Вы же его не обидите?

— Ведьме домашней хочу сюрприз сделать, — уклончиво произнес я, и на лице дворового от уха до уха расплылась довольная улыбка:

— За ради такого сделаю, барин. Пойду кадку искать.

— Не боишься, что она обидит твоего Ромаша?

— Не посмеет. Она хоть и злобливая бабенка, но все же животинок уважает и не станет его тиранить. А скучать с ним точно не будет. Вы ж хотите, чтобы она от вас отвязалась?

— Почти, — уклончиво ответил я.

— Видел я, как она маялася пока вас ожидала.

— Неужели? — нервно спросил я.

— Мне даже жалко ее стало, — Тихон грустно высморкался в белый платок с вышитым краем и аккуратно свернул ткань, чтобы сунуть его в карман. — Негоже бабоньке реветь. От этого совы и летучие мыши пугаются.

— Она плакала? — мне стало тревожно.

— Такие свои слезы собирают и делают из них всякие штуки звенящие.

— Как хрустальные капли?

— Висюльки прозрачные, — закивал мужичок. — Ох и сильная штука.

Ромашка зевнула, издав звук похожий на кошачье мяуканье.

— Спи-спи, радость моя, — заворковал Тихон и осуждающе глянул на меня из-под кустистых бровей. — Незачем ребенка по ночам булгачить. Пойду я. Заболтали вы меня, барин. Любите вы поговорить.

— Прости, друг любезный, — хмыкнул я.

Дворовой напялил на голову рваную шапку и зашагал по дорожке.

Я же направился к склепу. Ветер покачивал подстриженные кусты.

Памятники высились в темной траве и за каждым из них мне мерещилась тени. Я выпустил наружу тьму, и она развернулась за спиной огромными крыльями. Зажмурившись, я вытянул перед собой руку, но не ощутил никого поблизости. Кроме бурчащего за амбаром Тихона.

Пора заглянуть в гости к наставнику. Спустился по ступенькам и вошёл в холодный бетонный мешок.

— Давно же ты не навещал старика, — прокаркал с трона Александр. И в голосе я услышал упрек.

— Ты успел меня утомить, — ответил я и сел на стул.

— Вот как? — удивился наставник. — А я-то думал, что помогаю тебе. Ну, если утомил…

— Лучше скажи, как ты заставил Федора принести мне косу?

— Я тёмный ведьмак, Миша, — лениво ответил Александр. — И могу воздействовать на нелюдей. Хоть и слабо. Мне нужно было присутствовать при разговоре с антимагом, чтобы точно знать врет он или нет.

— То есть, ты раскрыл свое инкогнито? — уточнил я. — И завтра весь дом будет знать, что "Скорбь" одушевленная?

— Домовой знает, что "Скорбь" одушевленная, — усмехнулся наставник. — Он не совсем человек и чувствует темных. Даже слабых вроде меня. Просто хранит это в секрете.

— С чего это?

— Потому что чувствует вину. В каком-то смысле он причастен к тому, что я оказался в этом мешке.

— Но…

— Думаю, ваш дворецкий прекрасно понимает, что я не желаю зла семье. А все угрозы в адрес твоего братца — так. Для красного словца. Такой вот расклад.

Я немного помолчал, а затем перевел разговор в нужную для меня тему:

— Что ты думаешь по поводу нашего договора с Виктором?

Наставник помолчал, словно обдумывая вопрос:

— Это не подстава, если ты об этом. Круглов поможет тебе убрать жреца, — ответил он наконец. — Мне больше интересно, что ты задумал.

Он взглянул на меня, ожидая ответа.

— Расправиться со жрецом, — просто ответил я.

— Ты можешь это сделать и при помощи ожерелья. Просто пройти, убрать синодника и тихо уйти.

Я покачал головой:

— Нужно, чтобы виновного в убийстве нашли. Или подумали бы на кого-нибудь. Иначе рано или поздно охранка придет за мной. И придется бежать в другой мир.

— И ты хочешь подставить Воронцова? — усмехнулся Александр.

— Именно.

— И каким же образом? — полюбопытствовал наставник.

— Проберусь к Воронцовым, позаимствую оружие, им убью жреца, а затем подкину в кабинет ведьмака какую-нибудь вещь, которая принадлежит Федору Петровичу, — просто ответил я.

— А план хорош, — одобрил Александр. — Для дилетанта сойдёт.

— Только вот мотив…

— Хватит и прямых улик, — ответил наставник. — Тем более, охранка не сможет доказать, что ты подставил Воронцова. Свидетелей не будет, как никто не узнает, что ты украл оружие у Воронцова. Да, все выглядит слишком гладко, но… других подозреваемых не будет.

После этих слов на душе стало чуточку легче. Спокойнее. И я вздохнул.

— А теперь давай начнем урок, — произнес наставник. — Ты же ещё не передумал стать мироходцем?

Я покачал головой и приготовился к занятию.

* * *

Так как занятие мы начали раньше, то и склеп я покинул до того, как колокол пробил полночь. Вышел из холодного бетонного мешка, вздохнул, радуясь свежему воздуху. Обернулся. И внезапно подумал: а сколько Александр уже сидит в своем склепе, и видит солнечный свет только через лезвие косы?

— Михаил Владимирович.

Голос Водяновой вырвал меня из размышлений, и я обернулся. Водянова стояла на дорожке, зябко кутаясь в лёгкую вязаную шаль.

— Я не стала прерывать ваш урок, мастер, — произнесла она.