Морозов. Книга 3

— Брат хотел убить его. Мой огненный светлый брат был готов пойти на все, чтобы остановить великого князя, — старик покачал головой. — Но я знал, что семье нужен Владимир. Потому что я не подходил на роль главы рода.

Тут Александр посмотрел на меня, словно сама тьма взглянула в мои глаза.

— Они убили меня и моих близких. Ту женщину, которую я считал своей. И наших детей. Вот только не учли, что темного уничтожить чуточку сложнее. И одного раза убить недостаточно, чтобы упокоить такого как я.

Старик вновь хохотнул, но вышло зловеще, словно наждачкой провели по коже.

— Я убил всех, кто им дорог. Каждый, кто был причастен к смерти моих родных, познал, что такое боль. Потому что сами они умереть не смогли.

— Как это? — не удержался от вопроса я.

— Я нарушил закон, Миша. Я создал из своих обидчиков нежить. Они не могут умереть и ненавидят каждую секунду своего бытия.

— За это тебя заперли здесь?

— За это меня снова убили. А я вот опять воскрес, — он развел руки в стороны, чтобы показать всю иронию положения. — И когда я выйду, то могу вновь сделать что-нибудь непростительное. А самое приятное, что никто не сможет меня остановить.

Александр хотел вновь расхохотаться, но похоже, в горле у него пересохло, и он закашлялся.

— Подай водички, — он протянул в мою сторону руку, и я было взялся за флягу, а потом опомнился.

— Хорошая попытка, — я встал на ноги, сбрасывая с плеча травинку.

— И чего это ты такой серьезный? — фыркнул старик и прикрыл глаза.

— Почему их нельзя убить?

— Кого? — невинно уточнил ведьмак.

— Ту нежить, которую ты создал?

— Я закинул ее в те миры, где убивать их не умеют.

— Зачем?

Старик растянул тонкие губы в злой усмешке:

— Чтобы им тоже было больно, Миша. Это ведь так просто.

Глава 17 Родня

Мы пообщались ещё немного, и Александр выгнал меня из склепа:

— Тебе пора, — сварливо сказал он. — А у меня ещё сериал недосмотренный остался.

— Если часто смотреть сериальчики, можно деградировать, — с довольной улыбкой поддел я наставника.

Но тот пропустил мое высказывание мимо ушей. Он откинулся на спинку трона, а через секунду, глаза наставника затянула поволока. Я же встал с пола, низко поклонился и саркастично произнес:

— Спасибо за науку, наставник.

Но ответом мне послужило молчание.

Я забрал пузырек с краской и кисть и вышел из склепа.Прикрыл глаза, наслаждаясь ветром. Все же внизу было не особо комфортно. Хотя со свежей травой стало немного приятнее.

Неожиданно я заметил движение в стороне дома и тотчас напрягся. Нападение Хранителя помнилось хорошо. И потому на занятия с Александром я носил с собой обрез.

— Барин? — тихонько позвал меня знакомый хриплый голос и я убрал ладонь с рукояти оружия.

— Здрав будь, княжич, — сказал тот же голос и на дорожку вышел небольшой человечек в шляпе, которую дворовой тут же снял и поклонился мне.

Я оглянулся:

— Доброй ночи, Тихон. Все в порядке?

— А как же иначе? — ошарашенно уточнил мужичок. — Я, вона, яблоков набрал. И сена натаскал к окаянному, — на последнем слове он запнулся, а потом виновато улыбнулся, — вы уж ему не говорите, что он окаянный. Он то, окаянный, не думает, что он окаянный…

— Я понял. И не скажу Александру…

— Что он окаянный, — деловито напомнил мне Тихон и смял в руках свою объемную шляпу. — Я вот тут стараюсь для хозяйства.

— Мы все это очень ценим.

— Вы? Все? — мужичок оглянулся. — А кто тут еще?

— Это я про членов семьи, — с готовностью пояснил я.

— Ох, — мигом успокоился мужичок.

— Александр доволен свежей травой.

— Да? — улыбнулся дворовой. — Так, стало быть, и ему понравилось? А я такмо для вас, барин, старался. Чтобы вам мягше сиделося в ентом склепе-то. Чтобы пахло приятнее.

— Спасибо тебе за это.

Тихон явно был чем-то обеспокоен и не спешил уходить. И я понимал, что если его не поторопить, то мы тут до утра будем языками чесать.

— Ты чего хотел-то, Тихон?

— А чего мне хотеть? — деланно удивился дворовой. — Я работаю, все выполняю как положено. Вон, кролов выгнал из огорода, муравейник перенес в лес. А как я справился с хорями!

— Понимаю, — кивнул я, с тоской посмотрев на окна дома.

Похоже, я нескоро освобожусь от своего собеседника. Мне удалось сдержать вздох, чтобы не обидеть дворового. Не хватало еще испортить с ним отношения.

— Знаете, барин, как тяжко с хорями? Они живут по много зверей в норе. И роют ходы к курям. А потом их таскают из сарайчика. И вот что я делаю, значица, — мужичок бросил шляпу наземь и вынул из кармана тонкую веревку. — Я ее сворачиваю петлей и накладываю на выход норы, которую…

— Тихон, — мягко прервал я разговорчивого мужичка, — ты ведь для чего-то меня тут ждал?

— Да? — рассеянно уточнил дворовой, затолкал веревку обратно в карман, поднял шляпу и забормотал, — Чего мне надо то? Да всего у меня вдосталь. И даже хоревых шкурок много. Я, вона, жилет себе справлю на зиму. И жинке своей тоже…

— Семья — это важно, — кивнул я.

— Точно, — живо согласился мужичок и переступил с ноги на ногу. — Семья — это главное. И я вам так благодарен, что вы пожалели деверя моего двоюродного деда, который моей жены золовки приемный брат.