Мороз и Пламя

Что ж, она практически отказалась от любви. Несколько лет назад Нола начала видеть сны о великолепном мужчине с золотыми волосами и огромными мускулами. Ни один другой мужчина не мог с ним сравниться.

С губ сорвался хриплый вздох. Ее золотой бог никогда не называл ее «азиаткой» или «живой корейской секс-куклой». Он никогда не лгал ей и не крал деньги из ее кошелька. Всегда обращался к ней только как к принцессе и просил, даже требовал, чтобы она нашла его в России.

В Хибинских горах, если быть точным. Его присутствие стало ежевечерним утешением, и, черт побери, если она уже почти не влюбилась в него. Может, потому, что он ненастоящий и никогда не умрет?

Ее родители — мертвы. Ее любимый доктор — мертв. Кэрри, величайшая в мире приемная мать в истории — мертва. Другие приемные мамы и папы, приемные братья и сестры, соцработники, друзья умерли метафорически, оставив ее опустошенной. До сих пор Вейл была единственным исключением.

— Великолепный выбор. — Вейл показала ей большой палец. — Кэрри не вырастила дуру.

Подмигнув и ухмыльнувшись, Нола сказала:

— Но если бы она это сделала, то это была бы ты.

Вейл фыркнула:

— Ты просто королева мемов. Просто не забудь взять с собой влажные салфетки в сумочке, на случай, если люди будут пускать слюни, когда увидят тебя в платье.

— На всякий случай? Пожалуйста, — парировала она, подыгрывая ей. — Это предрешено.

— Оххх. Мне нравится твоя уверенность в себе. Больна ты или нет, но ты — самый лучший приз.

Так ли это на самом деле? Что она может предложить? Дом, полный «сокровищ», которые она накопила — красивые стеклянные осколки, пуговицы и монеты, которые она нашла на улице; мусор для всех остальных. Гора медицинских счетов. Отказ когда-либо иметь детей и передать эту страшную болезнь. Неспособность покидать свою постель в течение длительного периода времени. Любой мужчина, которого она бы полюбила, в конце концов, стал бы ее опекуном и должен был купать и переодевать ее в постели. Нет уж, спасибо.

Но она сжала губы, скрывая свою внутреннюю боль. Вейл и так уже несла слишком большое бремя, и ей не стоит беспокоиться о психическом здоровье Нолы.

— Знаешь, испытания раскрывают истинный характер человека, — сказала Вейл, возвращаясь в чулан. Настояв на том, чтобы Нола поберегла силы, она начала собирать вещи для них обоих. — Прежде чем ты вложила слишком много времени и энергии в отношения, ты обнаружила, насколько отстойный потенциальный любовный интерес. Это бесценная информация, детка.

Что ж, Вейл не ошиблась. Всякий раз, когда Нола решала проигнорировать начавшуюся тошноту и пойти дальше с парнем, он либо обращался с ней, как со стеклом, которое вот-вот разобьется, либо, что еще хуже, как с ипохондриком, который преувеличивал симптомы ради сочувствия.

Последний парень даже заставил ее усомниться в себе. И она не могла не рассказать мужчине о своих проблемах со здоровьем; он имел право знать, во что ввязывается.

— Ты думаешь, что все отстой, — напомнила она сестре.

— Ага. Потому что я, типа, очень умная.

Это действительно так.

— Ну, вперед и вверх для нас обоих. — Когда они вернутся из отпуска, то откроют магазин деликатесных пончиков в качестве равноправных партнеров. Вейл будет заниматься бумажной работой и взаимодействовать с поставщиками; Нола — печь и работать с клиентами.

Выпечка не была ее самой большой страстью… а что же тогда?.. но у нее обнаружился большой талант к этому, благодаря Кэрри. К тому же она с радостью сделает с Вейл все, что угодно.

— Где ты, принцесса? Приди. Найди меня —

Нола вздрогнула. Глубокий, хриплый голос принадлежал ее золотому богу и ощущался, как сексуальная ласка. Но как, черт возьми, человек из сна мог говорить в ее голове, пока она бодрствовала?

Может быть, он был галлюцинацией, вызванной обилием лекарств? Но от какого из них? И почему именно сейчас? К ее лечению не добавилось ничего нового.

Наверное, ей следует позвонить своему врачу. Ладно, она определенно должна позвонить и позвонит. После возвращения. Он скажет ей, чтобы она отменила поездку… снова.

«Ни за что. Никогда».

Сначала они с Вейл планировали посетить Юккасъярви в Швеции, чтобы осмотреть ледяные замки, покататься на собачьих упряжках и полюбоваться северным сиянием. Затем отправиться в Россию для того, чтобы продолжить свой поход.

У Нолы участилось сердцебиение. Она не знала, почему должна попасть в Россию, только из-за приказа мужчины из сна; но ощущала, что эта потребность нисколько не исчезала, а только росла.

Ей так хотелось обсудить золотого бога с Вейл. Но всякий раз, когда она пыталась, случалось что-то странное. Слова замирали у нее на языке. В буквальном смысле! И она испытала избирательную немоту.

Внутреннее предупреждение? Может быть. Или, может быть, это было какое-то не диагностированное психическое расстройство. Как бы то ни было, ночное существование золотого бога оставалось тайной и чувство срочности росло. «Скорее! Надо туда попасть».